Ярко-синее мини на шнуровке: «Премия в номинации «Лучшая стерва!»

Платье с зелено-розовым принтом и широким лавандовым поясом: «Сорокалетняя девственница».

Ярко-розовая юбка-колокол с серебристой отделкой: «У меня на подоконнике стоят игрушечные зверюшки, и всех их по очереди я целую на ночь».

И каждый раз Эгги сначала хмыкала, а потом неохотно кивала.

Когда Анна вылезла из платья номер шесть и натянула номер седьмой, Эгги сказала сквозь занавеску:

– Кстати, я нашла тебе парня. Поблагодаришь потом.

Анна замерла с полурасстегнутой молнией.

– Поблагодарю? А я разве просила искать мне парня?

– Уж от этого ты не откажешься.

– Эгги, неужели ты всему свету раззвонила, что твоя старшая сестра одинока и страдает? Цитируя Мишель, не скреби мне мозг.

– Тебе совсем не интересно?

– Нет. Я предпочитаю сама выбирать мужчин.

– Да-а, у тебя отлично получается. Сколько времени ты уже знакомишься по Интернету? И до сих пор никого не нашла! Когда ты в последний раз ходила на свидание? Когда в последний раз называла кого-нибудь своим парнем? – Анна поежилась. – Сто лет назад! – объявила Эгги через занавеску. – Так почему бы один разок не доверить выбор мне? Если он тебе не понравится, ничего страшного.

– Да, да, никто не настаивает, конечно, – Анна скорчила гримасу, стоя перед зеркалом. – Как его зовут?

– Помнишь кузена Матео?

– Кажется, да. Тот, который крутил бедрами, когда танцевал с мамой на папином юбилее? Который носит спортивные майки? И вдобавок наш кузен? По-твоему, это хороший вариант?

– У него есть друг, Примо. Если ты согласна, я позвоню Матео и скажу, чтобы он привел Примо с собой. В качестве пары для тебя.

– Великолепно, еще один качок. С чего ты взяла, что я ему понравлюсь? Ты видела, какими обычно бывают подружки у итальянцев? Итальянцам нравятся женщины, которые умеют готовить. Не то что я, которая питается разогретыми макаронами из банки.

– Это шаблон, – отозвалась Эгги.

Она стремительно сунула руку за занавеску и ткнула Анне под нос телефон, так что та вскрикнула от неожиданности.

– Вот Примо.

С экрана на Анну смотрел необыкновенно симпатичный молодой человек с вьющимися каштановыми волосами и выразительными глазами. Анна успела лишь наполовину снять платье; ее грудь, сдавленная лифчиком, походила на приплюснутые воздушные шарики. Она покраснела.

– С какой стати ему со мной встречаться? Он выглядит лет на двадцать и похож на рок-музыканта.

– Примо тридцать три, и он архитектор.

– Ого! Ладно, допустим. Но почему именно я?

Эгги вздохнула и убрала телефон.

– Тебе не кажется, что мужчины так с тобой обращаются, потому что ты ведешь себя как одинокая старая кляча?

– Да, ты совершенно права, вечерами я сижу дома и думаю: «Может быть, потому, что я веду себя как одинокая старая кляча…»

– Я серьезно! Твоя первая реакция – что ты в жизни не понравишься хорошему парню. Может, тебе стоит прочесть какой-нибудь справочник по психологии. Я зафрендила Примо, и он зашел посмотреть твои фотки на «Фейсбуке». Он сказал, что ты красивая и он готов попробовать.

– Превосходно, Эгги. Может, сразу переправишь меня почтой во Флоренцию и поставим точку? «Невеста по заказу».

– Так ты отказываешься? Тогда я передам, что ты не хочешь. Жаль, очень жаль.

Ужас! С Эгги невозможно было спорить. Неудивительно, что Крис сдался без боя, когда речь зашла об организации «большой итальяно-английской свадьбы».

– Я подумаю.

– Думай быстрее, такие, как Примо, на дороге не валяются.

Анна потянула молнию на боку узкого платья с черным прямым низом и кружевным верхом. На мгновение ей показалось, что молния не сойдется на талии… но тут же металлический язычок добрался доверху, и платье село как положено. Хм… не так уж плохо. Анна повернулась, посмотрела через плечо, поправила ткань на бедрах и отдернула занавеску.

– Неделя аргентинского танго. Проститутка с ранимой душой встречает в буэнос-айресском баре загадочного бродягу в широкополой шляпе.

– Тебе идет!

– Я похожа на подружку невесты?

– Бог с ней, с подружкой невесты. Главное, чтобы моя сестра выглядела как огурчик!

– Ты уверена? – Анна вновь окинула взглядом туго обтянутые ягодицы. – Ах, сестринская любовь…

– Когда Примо тебя увидит, он сразу влюбится.

У Анны возникло подозрение, что ее согласие не имеет никакого значения. Эгги уже по-любому пригласила Примо.

Сестра принялась возиться с ее волосами.

– Вот сюда какую-нибудь заколку… прелестно. Да. Мы берем.

– Я беру, – поправила Анна.

– Что? Почему?

– Потому что ты уже и так потратила достаточно, и я собираюсь надевать его не только на свадьбу.

– Анна, ты лучшая сестра на свете! – Эгги обняла ее. – Но я хотела купить тебе и туфли…

Анна показала сестре язык.

– Прекрасно. Значит, я возьму и туфли.

Она исчезла за занавеской, чтобы снять платье и переобуться. Какое счастье – наконец-то без каблуков.

– Ты знаешь, что Примо называют старших сыновей в семье? – спросила Анна. – Представь, как это звучало бы по-английски.

– Только не говори ничего такого, когда встретишься с ним, ладно? Послушай маму и сбавь обороты.

У Анны только что закончилось занятие с группой серьезных третьекурсников. Маячившие впереди выпускные экзамены если и не пугали их, то по крайней мере вселяли благоразумие. Анна вспомнила, как стремительно неслось время на последнем курсе, когда она сама училась. Три года кажутся вечностью, а потом понимаешь, что осталось всего ничего.

– Спрашивайте, не стесняясь, если возникнут трудности с эссе, – бодро сказала она на прощание, когда студенты уже выходили.

Анна заглянула в почту. Это был ненасытный пожиратель времени. Среди прочих писем она обнаружила одно от Джеймса Фрейзера. Тема: «Ты в хорошей компании – Лютеру не раз спасали жизнь». Она невольно улыбнулась, открыла письмо и рассмеялась вслух, когда увидела три сверстанные в «Фотошопе» картинки. Ричард Гир, с мрачным Лютером на руках, в образе своего персонажа из «Офицера и джентльмена». Рэйф Файнс, пробирающийся с Лютером по пустыне в «Английском пациенте». И Патрик Суэйзи, воздевающий кота высоко в воздух в финале «Грязных танцев». Лютер на всех фотографиях был в одном и том же виде – мордой к камере, сердитый, с хвостом, похожим на метелку, – и оттого получилось еще смешнее.