— Думаю, никто не будет против еще одной порции грузинского чая?

— Если вспомнить, что семена похищены в Китае, то чай — китайский, — заметил Щербак тоном князя. Он привычно откинул непослушную прядь волос со лба, и Тарас Адамович поймал себя на мысли, что художнику вполне под стать была бы изящная трость с рукояткой из слоновой кости.

— О, об этом можно спорить долго, — улыбнулся он, — если, конечно, верить этой легенде. Ведь есть и другая.

— Какая же? — с интересом спросила Мира.

Бывший следователь настроился на рассказ только после того, как наполнил ароматным напитком чашки гостей. И лишь отпив первый глоток, он начал свое повествование:

— В самом начале Крымской войны в сухумском порту было арестовано небольшое британское коммерческое судно. Как выяснилось, один моряк из его команды не только был ценителем чая, но даже работал на чайных плантациях Цейлона. Князь Эристави привез британца в свое имение, и они вместе начали работу над выращиванием первых чайных кустов в Грузии. Их вдохновенный и добросовестный труд принес замечательные плоды.

— Согласно данной версии, грузинский чай на самом деле — английский, — протяжно молвил Щербак.

— Как знать, — лукаво сощурив глаза, сказал Тарас Адамович. — Где именно англичанин и дед князя Эристави взяли семена, об этом история умалчивает.

— Сложно что-либо утверждать, когда картина неполная, — сгримасничал художник.

— Согласен, — кивнул Тарас Адамович. — Однако, скажем, следователям приходится работать с неполными картинами постоянно.

— И как вам это удается?

— Что именно?

— Вести расследование.

— Логика событий в любом случае должна быть сохранена, — тщательно подбирая слова, принялся объяснять бывший следователь. — Та или иная деталь может казаться ошибкой либо абсурдом, но только потому, что мы не видим перед собой полную картину. Как только мы найдем недостающие детали, тотчас воссоздадим всю картину и увидим логику событий.

— Я все равно не понимаю, — Щербак картинно откинулся на спинку кресла-качалки, превратившись в Париса. Рядом с ним Менчиц выглядел неуклюжим увальнем. Молодой следователь нахмурился, будто и впрямь почувствовал свою мешковатость.

— Я продемонстрирую вам это на примере. Расскажите мне, что произошло в «Праге», даже если это будет казаться вам абсурдным. Однако без предположений. Попробуйте просто пересказать события, свидетелем которых вы были или о которых слышали от других.

Щербак улыбнулся, бросил задумчивый взгляд на дорожку, выложенную плиткой, и сказал:

— Попробую. Но предупреждаю: рассказчик из меня еще хуже, нежели мнение господина Менчица о моих актерских способностях.

Молодой следователь зарделся, Мира хихикнула. Художник, приняв серьезный, напыщенный вид, принялся повествовать:

— Вчера ночью ко мне пришел господин Менчиц, назвал вашу фамилию, господин Галушко, и сообщил, что я должен нарисовать портрет девушки. Девушки с ним не было, что меня слегка удивило. Он сказал, что ужинал в «Праге», и мне показалось, что там подавали, скорее всего, только шампанское…

Перехватив грозный взгляд Менчица, рассказчик тут же исправился:

— Мой ночной визитер объяснил, что видел девушку, которую вы в чем-то подозреваете, и я должен набросать ее портрет. Мою работу вы уже видели. Господин Менчиц также сообщил мне, что в «Праге» несколько часов назад вспыхнул пожар, и вы спускались с седьмого этажа ресторана, однако девушка, которую я рисовал, не спешила, а потом вообще исчезла. Сегодня я узнал, что у Тараса Адамовича есть подозрение, что пожар в «Праге» устроил санитарный инспектор. Поведение этого господина выглядело весьма странным: он сначала бродил по всем закоулкам кухни, отвлекая приставленного к нему паренька, а затем и вовсе отправился кататься на служебном подъемнике. При этом до ресторана он так и не доехал — я бы на его месте такой ошибки не допустил, ведь у них имеется неплохое вино, — счел уместным такой комментарий художник, — а потом вообще куда-то исчез. В отеле начался пожар, всех вывели на улицу. Представляю, какая паника царила вокруг, какая толчея у лифтов и давка на лестнице, при этом следует отметить, что господин Менчиц искал сумочку хорошенькой блондинки.

Молодой полицейский бросил на рассказчика еще один убийственный взгляд, но смолчал.

— Потом блондинка спряталась под одним из столиков ресторана, а когда господин Менчиц побежал к лифту, спокойно спустилась вниз на служебном подъемнике, затем прокричала в холле что-то о мужчине, которому якобы стало плохо в номере на первом этаже, и исчезла в неизвестном направлении.

Тарас Адамович засиял:

— Браво, господин Щербак! Вы потрясающе точно воссоздали все события.

— Но это же какой-то абсурд, — пожал плечами художник. — Блондинка, пожар, служебный подъемник, на котором все желают проехаться. Еще и пожар оказался ненастоящим. Зачем это все?

— А зачем устраивать ненастоящий пожар?

На уютной веранде воцарилась напряженная тишина. Тарас Адамович видел, что все трое поняли, куда он клонит. Озвучила подозрение Мира:

— В помещениях никого не осталось, выходит, имитатор располагал достаточным временем, чтобы делать в пустом отеле все, что заблагорассудится.

— Вот только мы не знаем, что именно ему заблагорассудилось, — мрачно сказал Менчиц. — И хуже всего — не знаем, кто этот имитатор.

— Кое-что о нем нам все-таки известно, — загадочно молвил Тарас Адамович.

Собеседники умолкли, напряженно ожидая сообщения об этом «кое-что». Но хозяин дома спросил:

— Может быть, кто-то хочет еще ча…

— Нет! — почти одновременно ответили все трое.

— Что ж, — улыбнулся бывший следователь, — попробуем проанализировать ситуацию. У нас есть два подозрительных лица: первое — человек, выдающий себя за санитарного инспектора. Я полагаю, что его документы были подделкой и чуть позже аргументирую вам это. Он почти час бродит по всем закоулкам кухни, где кто-то сымитировал пожар, а потом едет наверх на служебном подъемнике и исчезает. Второе подозреваемое лицо — женщина — появляется ниоткуда. Я опросил работников отеля, никто не вспомнил даму под вуалью, блондинку в холле отеля или еще где-либо, кроме как в ресторане. Она теряет сумочку с чрезвычайно ценной, по ее словам, вещицей, поэтому игнорирует просьбу персонала выйти из помещения и остается: будто бы для того, чтобы отыскать ее на седьмом этаже отеля. Потом садится в служебный подъемник и спускается на первый этаж. У нас предостаточно информации, чтобы построить теорию. Что скажете?

Мира заинтересованно слушала, Яков Менчиц задумчиво смотрел в сад, а Олег Щербак, казалось, о чем-то мечтал.

— Я попробую, — наконец промолвил Менчиц.

— Мы вас охотно выслушаем, — подбадривающе кивнул Тарас Адамович.