Дара

Чаепитие прошло без эксцессов.

На удивление братья вели себя просто образцово, если вспомнить нашу первую совместную трапезу. Никто не язвил, не перетягивал на себя одеяло. Словно дружеские посиделки с добродушным настроем.

Приятно, нечего сказать.

Особенно приятным стало открытие, что братья, оказывается, умеют разговаривать друг с другом и с легкостью находят темы для беседы, бурно обсуждая дела кланов и рассказывая о своей семье.

Все чинно, воспитанно и без намека на ревность.

Когда стол был уже убран, мужчины предложили разойтись по комнатам и немного отдохнуть. Уже в пороге я поймала за руку спешащего по своим делам эльфа и прикусила губу.

— Дара?

— Я могу поговорить с тобой? Наедине.

— Конечно, — темные брови удивленно взлетели вверх.

Убедившись, что младшие братья разбрелись, он предложил:

— Пойдем ко мне в мастерскую? Там и поговорим.

— Да, хорошо.

В небольшом, но светлом помещении пахло металлической крошкой и пылью. Громко чихнув, я обвела любопытным взглядом рабочие поверхности, а Дормун опустился в кресло у самого окна, приглашая меня присесть в соседнее.

— Что-то случилось?

— Мне нужен твой совет.

— Слушаю, — сосредоточенно ответил он, сцепляя пальцы в замок.

— Я хотела бы поговорить об источнике. Так как мы должны быть все вместе… я… — слова упрямо не складывались в предложение, разбегаясь, как испуганные таракашки.

Произнести вслух свои опасения оказалось сложнее, чем я думала.

Но поделиться ими еще с кем-то, кроме Дормуна, я вариантов не видела. Рассел сам себя боится, кот не выглядел серьезным, а маму о таком спрашивать я бы постеснялась. Но ситуация от этого никуда не исчезала, и единственным, кто мог с должным тактом и правдивостью к этому отнестись, был Дормун.

— Прости, но я не понимаю.

— Как я уже говорила, опыта в постельных делах у меня немного. На пальцах одной руки можно пересчитать. Так вот, двух мужчин я могу представить, а троих уже с трудом.

— Аааа, — многозначительно произнес эльф. — Аааааа! Ты про другую любовь.

Сделанные в воздухе «кавычки» пальцами убедили меня, что я правильно выбрала адресата для своих сомнений. Прямолинейность эльфа не оставит туманностей в этом вопросе.

— Да. Я хотела бы знать, чего ждать.

— Я могу рассказать, — белокурый красавчик качнул головой, заставляя серебристый хвост покачнуться и поймать искорки солнечного света. — Но есть условие.

— Какое?

— Доверие, Дара. Если ты не будешь мне доверять, не стоит даже начинать. Согласна?

— Два вопроса.

— Слушаю.

— Мне будет больно?

— В зависимости от того, доверишься ли ты мне, — обосновывая свое условие, пояснил он.

— И второй: мне будет стыдно?

— Нет.

Это прозвучало так однозначно, что в груди что-то восторженно тренькнуло.

Раз Дормун говорит так категорично, значит, стоит прислушаться. В конце концов, что плохого может произойти? Узнать я все равно должна, или до слияния у источника изведу себя сомнениями до нервной сыпи!

— Хорошо. Хорошо, я согласна.

— Тогда, я думаю, ты должна быть раздета.

Это могло бы прозвучать пошло или вызывающе, но в светлых глазах Дормуна, сверкающих от магии читалась только сосредоточенность и серьезность. Которые я, надо заметить, ценила в людях едва ли не в первую очередь.

— Да, хорошо.

Поднявшись с кресла, потянулась руками к поясу измученной юбки, но эльф перехватил мои пальцы, оказавшись рядом за долю секунды.

— Нет, Дара. Не так. Я сам тебя раздену, но не так.

— А как?

— Поцелуй в обмен на вещь, идет?

Поразмыслив несколько секунд, согласилась, кивнув, и тут же жадно втянула воздух, неожиданно оказавшись выше и обнаружив себя сидящей на бедрах мужчины.

Он смотрел на меня снизу вверх. Красивое лицо было умиротворяюще спокойным и открытым. Острые кончики ушей открылись из-за собранных в хвост волос, и мне страстно захотелось их потрогать, что я и сделала.

— Ты делаешь мне очень приятно, — поспешил сообщить эльф, разворачиваясь и усаживая меня на столешницу, которая была пуста в сравнении с другими поверхностями мастерской.

— Правда?

— Да, мои уши очень чувствительны. А у тебя чудесный носик. Давно хотел это сказать.

Ааа, вот она, причина его жаркого внимания к моему лицу! Я-то думала, он веснушки выискивает!..

— Спасибо.

Мягкий поцелуй согрел губы, и я несдержанно застонала, чувствуя, что соскучилась. Напоминание о финале прогулки по Темному лесу колыхнулось в груди, подсказывая обнять мужские плечи, провести по ним дрожащими пальцами.

Так сладко…

— Я требую твою блузу, — жаркий шепот обжег губы. Не отрываясь от процесса, я щелкнула пальцами, выполняя условие. — Это будет сложнее, чем я думал.

— Соберись, Дормун. Ты мне нужен, — подстегнула я, захлебываясь в новом поцелуе.

Дормун

Тело чародейки в руках отзывалось так трогательно и честно, что сердце в груди у эльфа задрожало.

Да, он сам согласился помочь ей, но кто бы знал, с каким трудом удалось сохранить лицо! Сама! Ему! Предложила! Попросила о помощи, надеясь на понимание в столь щепетильном вопросе.

Сама мысль о том, что ведьма выбрала именно его, чтобы развеять сомнения, грела так сильно, что сдавило горло. Трудно было дышать… Но так сладко… Ее губами…

— Теперь юбка, — прошептал, через силу оторвавшись от нежного, отвечающего взаимностью рта.

— Здесь пыльно.

— Ни слова больше.

Портал хрустнул и затянул их в свою темноту.

Северная крепость привычно встретила серым небом, свежим воздухом и легким ветерком. На самом верхнем этаже башни, где раньше располагалась спальня Дормуна, все еще оставалась кровать, которую никто не посмел переставить. И, рухнув в мягкую перину, Дормун со стоном накрыл чародейку своим телом, чувствуя, как она потянулась грудью навстречу.

— Юбку, — напомнил он.

Новый щелчок тонкими пальцами, и стройное женское тело прижалось теснее.

Терпение растворялось так же стремительно, как кусочек сахара в горячем чае. Невыносимо было сдержать себя и от того, чтобы не завершить начатое несколько дней назад путешествие по ее телу, изучая все до мельчайших подробностей.