истокам». По большому счету, в то время европейское искусство зашло в тупик в своей изощренности, салонности, надуманности и неискренности. Гоген утверждал, что все, что делается в классическом искусстве, только имитирует действительность, в то время как ее, действительность, нельзя воспроизвести, как бы мы этого ни хотели. Воспроизвести до мельчайших деталей жизнь — практически тщетная затея. В самом деле, никакое искусство не может быть копией реальности.

Поль Гоген утверждал, что на самом деле автор создает новую реальность и только он вправе говорить о сущностных вещах. А первобытное, народное искусство отличается, отличалось и будет отличаться незатейливостью, в силу того что оно развивается самым живым, естественным образом и, как течение реки, неприхотливо изгибаясь, двигается в совершенно непредсказуемых направлениях. В итоге цельность его натуры, его внутренняя первозданность и определила выбор.

Постепенно Поль стал отходить от традиционной манеры и предпринял первую попытку покинуть Париж для независимой, свободной работы в Понт-Авене. Там он познакомился с художником Эмилем Бернаром, который, хотя и был учеником Гогена, оказал серьезное влияние на его стиль, несмотря на то что в Понт-Авен Гоген приехал уже вполне состоявшимся человеком и художником, утвердившимся в выборе своего пути. Его самоуверенность, властность трансформировалась в новую ипостась — художника. Благодаря своей харизме он собрал вокруг себя художников, которые возвели его в ранг учителя. Эмиль Бернар вместо техники пуантилизма, характеризующейся короткими и частыми мазками, подал Гогену идею писать широкими полосами и насыщенными цветовыми пятнами. Переход на новую манеру письма стал ключевым в творчестве Гогена и предопределил его дальнейшую судьбу.

Одна из картин такого плана — «Пейзаж в Ле Пульдю». Она полифонична. Гоген решается изобразить природу совершенно плоскостно, без мазков. Полотно необычно, если рассматривать его с точки зрения классического подхода к пейзажной живописи, поскольку содержит своеобразный, нетрадиционный подход к изображению природы. Здесь уже проявляется стиль художника, где он применяет довольно непривычную технику, используя неожиданно смелую и яркую палитру. Поль писал тогда своему брату: «Кладу мазки без всякой системы. Разбрасываю их по холсту как попало и оставляю как есть. Густые мазки, куски незаписанного холста то там, то сям, вовсе незаконченные углы, поправки, грубости, а результат, как мне кажется, настолько беспокойный и вызывающий, что он не доставит удовольствия людям с предвзятыми понятиями о технике».

П. Гоген. Пейзаж в Ле Пульдю. 1890. Национальная галерея искусств, Вашингтон

Обладая активным темпераментом, Поль, начав работать над картиной, заканчивал ее довольно быстро. И пейзаж в этом смысле показателен. Гоген передает спонтанное ощущение, подобно тому, которое возникает, когда мы впервые видим перед собой незнакомый ландшафт. Как правило, вначале он воспринимается сначала буквально в виде набора пятен, когда детали размываются. И только когда гармония цветных пятен вызывает определенное привыкание, мы начинаем вглядываться в то, что представляется взору, во всех подробностях. Однако еще некоторое время, раз за разом, возвращаемся к самому первому ощущению от пейзажа. Этот принцип — от общего к частному — является важным, кстати, и в любых логических рассуждениях. Гоген, найдя «золотую середину» между передачей общего состояния и частных элементов, продолжил работать в этом направлении.

Картина того же периода «Видение после проповеди» повторяет в какой-то мере работы Эмиля Бернара. Она выделяется интересным сюжетом и неестественными цветами. Применено энергетическое решение и активный композиционный прием — делящий композицию по диагонали ствол дерева, по правую сторону которого происходит борьба Иакова с ангелом. Сюжет взят из известной библейской притчи. Иаков пытается удержать ангела, который уже приговорил его за проступок — попытку совершить некое неблаговидное действие по отношению к своему брату Исаву, чтобы доказать невиновность и искупить свою вину перед ним. В конце концов герою удалось удержать ангела, и в результате этой борьбы ангел объявил, что он теперь будет не Иаков, а Израиль, то есть человек, который боролся, встретился с Богом.

П. Гоген. Видение после проповеди. 1888. Национальная галерея Шотландии, Эдинбург

Смысл картины заключается в том, что прихожане, будучи уже введенными в некое экстатическое состояние от происходившей проповеди, представляют себе эту библейскую картину. Гоген связал воедино реальность и фантазию. Мы видим только что закончившего проповедь священника, некоторых еще молящихся, а других — уже ошеломленных видением, которое предстало перед их глазами. Насыщенный красный цвет введен художником для того, чтобы показать напряжение, борьбу, характер сильного энергетического всплеска, подчеркнуть трагизм ситуации. Ведь в этой борьбе Иаков повредил себе бедро.

Полотно производит сильное эмоциональное впечатление, потому что, пренебрегая осторожностью в использовании глубоких ультрамариновых и белых оттенков на первом плане, художнику удалось согласовать в общем решении сочетание ярких цветов. Белые чепцы — национальная одежда бретонцев. Понт-Авен находится в Бретани, достаточно консервативной области Франции, которую населяли кельты, исповедовавшие католицизм. И в этой картине Гоген подчеркивает устоявшиеся нравы и приверженность традициям старинного живописного городка. Это одна из его лучших картин того периода, где он заявил о себе как о мастере, который войдет в историю мирового искусства.

Но настали тяжелые времена. Гогену буквально не на что стало жить. Как выражался Писсарро, пришел тот момент, когда художник должен ходить с сумой. Жестокая необходимость побудила мастера сначала покинуть Париж с его дороговизной, уехать в дешевую провинцию, где можно было жить на сэкономленные деньги. Однако его семья продолжала падать в финансовую пропасть. Тогда они вынуждены были уехать в Данию, к родителям Мэтте Гад. Но родственники были настроены враждебно по отношению к зятю. Им, как и Мэтте, не понравилась смена его профессии. Ему прямо сказали, чтобы он не рассчитывал на их поддержку. В итоге всё оказалось против него, и Гоген вынужден был даже временно заняться торговлей непромокаемыми тканями, но безуспешно и вскоре, всеми отвергнутый и гонимый, покинул Данию.

Поль вдруг осознал, что европейская цивилизация, прогнившая, опостылевшая, ему противна. Он вспомнил свои давние странствия, прекрасные пейзажи Океании, в том числе и Полинезии — страны, которая ему казалось волшебной. Чаще всего в своих мечтах людям свойственно приукрашивать ожидания. И Гоген не был исключением. В его голове с каждым днем все настойчивее стала звучать мысль, что он должен покинуть цивилизацию и обосноваться на малообитаемом островке, где можно питаться только бананами и рыбой из океана. Художник грезил, что там он будет спокойно писать то, что хочется, ни о чем не заботясь.

Но пока он продолжал участвовать в выставках. Одна из самых значительных выставок была приурочена к постройке Эйфелевой башни, ставшей впоследствии символом Парижа. В надежде