Обратите внимание на три момента. Первый: отличие в интеллекте и эрудиции между средним человеком и прогнозистом выражено сильнее, чем между прогнозистами и суперпрогнозистами. Второй: хотя суперпрогнозисты демонстрируют результат значительно выше среднего, он не запределен, и большинство из них и близко не попадают на так называемую территорию гениальности (концепция этой территории проблематична и часто определяется условно как верхний 1 % населения или уровень IQ от 135 и выше).

Так что, получается, интеллект и эрудиция помогают, но не поднимают порог слишком высоко — и в итоге, чтобы быть суперпрогнозистом, необязательно иметь ученую степень Гарвардского университета или уметь говорить на пяти языках. Этот вывод меня полностью удовлетворяет, потому что он совпадает с догадкой Даниэля Канемана, которой он поделился со мной много лет назад, когда я только начинал свое исследование: серьезные, углубленно знающие предмет эксперты не будут делать прогнозы намного лучше внимательных читателей New York Times. Вас это тоже должно удовлетворять: если вы все еще читаете эту книгу, возможно, ваших способностей для суперпрогнозирования вполне достаточно. Но требуемый уровень интеллекта и эрудиции — это еще не все. Множество умных и информированных прогнозистов турнира значительно отставали от точности суперпрогнозистов. А история так просто кишит выдающимися людьми, предсказания которых оказывались в итоге далеко не провидческими. Роберт Макнамара, министр обороны при президентах Кеннеди и Джонсоне, считался одним из «лучших и ярчайших», однако он совместно с коллегами пошел на эскалацию войны во Вьетнаме, твердо веря в то, что, если Южный Вьетнам достанется коммунистам, за ним последует вся Юго-Восточная Азия, а это подвергнет США опасности. Их уверенность не основывалась на серьезном анализе. На самом деле вообще ни одного серьезного анализа этого важнейшего прогноза не было проведено до 1967 года — то есть только через несколько лет после того, как приняли решение об эскалации[83]. Макнамара писал в автобиографии:

В общем и целом, главное — не способность решать задачи. Главное — то, как вы эту способность используете.

Метод Ферми

Вот вопрос, который определенно не задавался на турнире прогнозистов: сколько в Чикаго настройщиков пианино?

Даже не думайте воспользоваться Google-поиском, чтобы ответить на него: итало-американский физик Энрико Ферми, центральная фигура в изобретении атомной бомбы, придумал эту маленькую тренировку для мозга за несколько десятилетий до изобретения интернета. И у студентов Ферми не было под рукой «Желтых страниц Чикаго». У них не было ничего — и в то же время Ферми ожидал, что они произведут достаточно точный подсчет.

За пределами класса Ферми большинство людей просто нахмурилось бы, закатило глаза, почесало за ухом и вздохнуло. «Ну, может…» — длинная пауза, после которой они выдали бы ответ. Каким образом они к нему пришли? Спросите у них — и они просто пожмут плечами и не скажут ничего более определенного, чем: «Мне показалось, что это правильно». Ответ словно вытащен из черного ящика; сами ответившие не представляют, откуда он взялся.

Ферми знал, что люди способны на большее. Ключевым действием должно было стать «вскрытие» вопроса другими вопросами, из серии «что должно быть правдой, чтобы это произошло?». В данном случае можно «вскрыть» вопрос, задав следующий: «Какая информация позволит мне ответить на этот вопрос?»

Так что же нам нужно, чтобы рассчитать количество настройщиков пианино в Чикаго? Их количество зависит от того, какой фронт работ по настройке пианино существует в Чикаго и сколько работы выполняет один настройщик. Так что я смогу ответить на этот вопрос, если буду знать четыре факта:

1. Количество пианино в Чикаго.

2. Как часто пианино настраиваются.

3. Сколько времени занимает настройка пианино.

4. Сколько часов в неделю работает среднестатистический настройщик.

Располагая первыми тремя фактами, я могу выяснить общее количество работы по настройке пианино в Чикаго. Затем я разделю это количество на число в последнем факте — и таким образом буду иметь очень хорошее представление о том, сколько в Чикаго работает настройщиков пианино.

Но у меня нет информации ни по одному из этих пунктов! Так что можно подумать, что я просто потратил время впустую, когда обменял один вопрос, на который я не знаю ответа, на четыре таких же.

Однако это не так. Ферми осознавал, что при делении вопроса на четыре мы лучше разводим известное и неизвестное. Таким образом, не исключается и угадывание, то есть вытаскивание числа из черного ящика. Но мы вывели процесс угадывания на свет и теперь можем его проинспектировать. Окончательный результат в этом случае обычно оказывается более точным, чем при вытаскивании из черного ящика любого числа, после того как мы прочитали вопрос впервые.

Конечно, это означает, что мы должны преодолеть глубоко укоренившийся страх показаться глупыми. Метод Ферми бросает нам вызов: сможем ли мы совершить ошибку? В этой ситуации я попытаюсь как можно лучше продумать каждый из четырех пунктов.

1. Сколько пианино в Чикаго? Я понятия не имею. Но так же, как я вскрыл первый вопрос, я могу вскрыть этот, спросив себя, что мне нужно знать, чтобы на него ответить.

а) Сколько людей живет в Чикаго? Не уверен, но знаю, что Чикаго — третий по величине город в США после Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. И мне кажется, что в Лос-Анджелесе 4 миллиона человек или около того. Это уже что-то. Чтобы сузить количество вариантов, Ферми советовал установить интервал уверенности: промежуток вариантов, в которых вы уверены на 90 %, содержит правильный ответ. Я вполне уверен, что людей в Чикаго больше, чем, скажем, 1,5 миллиона. И меньше, чем, скажем, 3,5 миллиона. Но где правильный ответ в этом промежутке? Я не уверен. Так что возьму середину и предположу, что в Чикаго живет 2,5 миллиона человек.

б) Какой процент людей владеет пианино? Для большинства семей пианино слишком дороги, а большинству из тех, кто может этот инструмент себе позволить, он на самом деле не нужен. Так что я предположу, что пианино владеет один человек из сотни. Это ответ, больше похожий на вытащенный из черного ящика, но он — лучшее мое предположение.