Но мы все знаем: образованный человек не должен бить рукой, не должен ругаться, он интеллигент, сапиенс, носитель разума, он должен доказывать свою правоту только доводами разума или доносить, и потому должен сдерживать все свои душевные порывы…

И вот перед вами такая биоматематическая машина, которая воспитана врать и скрывать то, что происходит у нее на душе, воспитана образованием и зашита в образ, который за нее знает, как ей правильно себя вести.

Этот образ поведения образованного человека и есть главная помеха при решении любых психологических задач, которые могут принести психологу образованные люди. Его бы можно было описать, но, с одной стороны, мы все его и так сами знаем, а с другой, этому надо посвящать основательное исследование.

Поэтому я ограничусь этими краткими намеками, по которым думающий человек сам поймет, как убрать помеху в виде образования при решении психологических задач образованных людей. Главное – помнить, что под слоем образов правильного поведения члена сообщества живет мировоззрение, вытекающее из точки начального взрыва научной революции, произошедшей тогда, когда стало ясно, что так можно захватить лучшее место в мире. Именно тогда родители стали отрывать последнее, чтобы только дать ребенку образование и обеспечить ему возможность жить лучше, чем жили они…

Но под этими слоями лежит воспитание и обучение, полученные в детстве и юношестве, которые заставляют образованного человека вести себя порой непредсказуемо, воюя с образом образования. А под ними, где-то в забытой глубине, есть и душа…

Глава 3

Приличия образования

Прикладная КИ-психологическая работа строится на том, что сознание человека состоит из множества культурных слоев, каждый из которых приходит в свое время, так сказать исторически. Слои эти бывают крупными и мелкими. Образование – большой слой, это значит, он содержит в себе множество подслоев. Часть из них я назвал в предыдущей главе. Часть еще ждет своего рассказа и останется не названной и в этой книге. Но основные, без знания которых прикладник работать не сможет, необходимо назвать.

Но еще важней понять, что причина определенного поведения человека может жить в одном слое его сознания, а проявляться она будет во всех, и все слои будут как-то искажаться ею. И при этом они сами будут искажать это поведение, так что его причина может совсем пропадать из восприятия.

Так, к примеру, психологи, для которых пишется эта книга, являются до удивления приличными людьми. Настолько приличными, что на это стоило бы обратить внимание им самим, как на родовую черту сообщества. Ради того, чтобы выглядеть приличным, психолог без колебания откажется от исследования того, что управляет поведением, но осуждается общественным мнением или правящей нравственностью.

Так долгое время было, например, с половыми отношениями. И только благодаря психоанализу они хоть как-то стали изучаться отдельными психологами, да и то в рамках дозволенного. Так до сих пор есть с матерной бранью. Я не встречал ни одного психологического исследования брани, ею занимаются только языковеды, хотя брань – вовсе не вид речи.

Психологи, если только есть возможность выбора между приличиями и исследованием действительности, всегда выбирают приличия. Почему?

Каким-то образом, они важней для психолога, чем поиск истины. Вероятно, потому, что они ведут к его жизненной цели, а действительность и истина – нет.

Как обретаются знания приличий? В сущности – это проявления «хорошего воспитания». И кажется, что воспитание, в значении «хорошего воспитания», есть свойство человека образованного, чуть ли не качество, обретаемое с образованием. Но это как раз пример того, как один слой сознания проявляется в другом.

Воспитание может идти долго, но в общем и целом оно завершается до времени образования, дальше – только редкие вспышки. Этот слой очень ранний. И в нем лишь закладывается понятие о том, что существуют приличия и их можно выбирать. Но выбор, что тебе прилично, а что нет, возможен многократно. И осуществляется он тогда, когда ты меняешь личность, то есть лицо для представления себя обществу.

Вход в научное сообщество, то есть в общество образованных людей, требует очень определенного лица, которое и станет теперь твоим образом жизни до самой отставки. Именно для него ты и выбираешь соответствующие личности.

Что же за приличия должен иметь человек образованный?

Если мы вспомним историю, образование приходит в Россию именно как свет из окна в Европу, прорубленного Петром. В Европе его называли Просвещением, намекая желающим приобщиться, что это свет разума. Поэтому семнадцатый-восемнадцатый века назывались веком Рационализма. Естественная наука той поры без стеснения присвоила себе монополию на владение разумом, отказав в нем врагам – Церкви, которую обвинила в мракобесии, а заодно и всем простым людям, которых поместила, если не в самый адский мрак, то куда-то в Лимбо, в лишенное света чистилище. Простой люд до сих пор считается у людей образованных серым…

Как вы понимаете, картина эта мифологическая, похожая на Дантовскую. Но именно возрожденческие образы и легли в основу мифотворчества Просвещения и того переворота, который был осуществлен Наукой, захватившей Олимп и сбросившей прежних его хозяев в мрачный Тартар.

Старые боги были порождением тьмы и мрака, новые несли свет и разум. Кого должна была выбрать радостная демократическая толпа? Толпа выбрала свободу, равенство, братство и низвергла доселе правящих аристократов в угоду ворам и выжигам. Но у толпы слишком много рук и голов и совсем мало мозгов. Потому, когда ей предлагают на выбор мешок с золотом или мешок с мозгами, она выбирает то, чего ей не хватает…

Воры и пройдохи нового демократического мира выбрали деньги и до сих пор хорошо наживаются. А научная толпа избрала мозги и старательно жует их, считая себя самыми умными. Они даже не заметили, что мозги и разум – это очень разные вещи. А уж предположить после такого, что человек думает не мозгом, не под силу ни одному психологу – ведь тогда придется признать, что их развели, как простаков. Им обещали век разума, а подарили век мозгов и высшей нервной деятельности…

Мозги – это такой же первомиф психологического сообщества, как приличия – первомиф всего общества просветителей или образованных людей. Это – священная корова, которую нельзя трогать, ибо на ней держится мир. Точнее, их мир – мировоззрение.

Если психологи усомнятся в мозге, падет их принадлежность к естественнонаучному сообществу, и они станут изгоями, без гроша за душой. И это их не устраивает: с душой, но без грошей и места в обществе.

Если просветители отменят приличия, они подорвут веру в себя