То, что в Кыргызстане после весеннего политического обострения все еще неспокойно, можно было предполагать. Ведь здесь, как и в соседних азиатских странах, какой бы политический строй ни провозглашался, борьба велась, ведется и будет вестись не между политическим партиями, а между родовыми кланами. Акаевы, Бакиевы и кто там еще следующий, добившись власти, занимаются не реализацией каких-то глобальных проектов или планов и даже не удовлетворением своих собственных амбиций. Они грамотно расставляют на ключевые посты своих людей, чаще родственников, и, прибирая к рукам наиболее лакомые кусочки национального достояния, грубо говоря, занимаются накопительством. Американцы едва ли не первыми увидели здесь, в Средней Азии, место для выгодных капиталовложений. Поддерживая оппозицию, потом, когда она придет к власти, можно получить хорошие дивиденды. Можно будет по дешевке купить то, что не продается, помочь пришедшему к власти клану перевести награбленные у народа деньги в зарубежные банки, те банки, которые подскажут приглашенные из-за океана консультанты. Но это только начало бесконечной цепочки, замкнутого круга влияния.

Когда того или иного правителя отлучат от власти, у него и его клана будут средства организовать оппозицию и через некоторое время свергнуть ненавистный клан, который несколько лет назад сверг его. И все начнется сначала. Те, кого изгнали, смогут организовать и поддержать оппозицию, которая начнет вскрывать страшные преступления в данный момент власть имущих, раскачает и так терпящий бедствие корабль.

Простые люди становятся марионетками, а часто и жертвами в этой борьбе кланов. Ведь всегда хватает тех, кто по разным причинам недоволен жизнью. А на политической кухне появились высококвалифицированные, чаще заокеанские профессионалы, которые умеют направлять недовольство в нужное русло и манипулировать силой народного негодования.

Кто бы ни пришел к власти на волне очередного переворота, высокопарно названного революцией, при более внимательном изучении оказывается лишь ширмой, ставленником известного клана, который временно ушел в тень, а потом из преумноженных в европейских или заокеанских банках средств спонсировал перемены. Даже кыргызстанские органы с трудом разбираются во всех этих перипетиях. Они едва успевают, и не всегда успешно, предотвратить резню и мародерство.

Выполняя ответственные задания во многих горячих точках, Слепой пришел к выводу, что любая напряженная ситуация в стране или регионе провоцируется и поддерживается извне. Теперь не правительства и народы, а спецслужбы нескольких сверхдержав решают все. Их агенты умело манипулируют национальными чувствами, активизируют амбиции тех или иных лидеров. Часто люди даже не предполагают, кто и зачем ведет их на баррикады. Когда начинается стрельба, нужны боеприпасы. А кто их дает и какую плату потом за это потребует, задумываться некогда. Стоит пролиться крови, ярость возрастает троекратно. Народ расколот. Экономика в коллапсе. На арену выходят мародеры.

Глебу почему-то вспомнилось, как во время последней апрельской революции в Бишкеке мародеры грабили все подряд. И торговцы, закрывая еще недавно стеклянные витрины картоном, писали: «Нас уже ограбили. Товара нет».

Пока местные правоохранители пытаются унять страсти внутри страны, соседи умело используют ситуацию и преследуют свои меркантильные интересы.

Ведь и «таджикские мальчики» с поясами шахидов, которые взрывают машины, и китайская вода с непонятным, похоже, опасным привкусом, и эти опять же китайские пищевые добавки появились в Кыргызстане не случайно. Есть здесь какой-то интерес у таджиков, которые тоже погрязли в клановых разборках, а может, и у отстраненных от власти лидеров тюльпановой революции.

Однако, взвесив накопленную информацию, Глеб, который за долгие годы службы привык чисто интуитивно находить в цепи будто бы и не связанных между собой событий главное звено, пришел к выводу, что все-таки ключевой в этой ситуации — даже не таджикский, а китайский след. И Лиза, которая, похоже, не так проста, как желает казаться, права, предполагая, что в воде и добавках присутствуют какие-то наркотические вещества. Кто знает, вполне возможно, китайцы, а может и не только китайцы, проверяют на детях какие-то свои ноу-хау. Ведь газеты буквально пестрят сообщениями о том, что в Поднебесной найдены и производятся химические соединения, которые избирательно воздействуют на разные участки человеческого мозга. Если целенаправленно их использовать, отдельного человека или группу людей вполне можно превратить в послушный инструмент, из активных, думающих индивидов сделать легко управляемую массу. В таком случае приход к власти на волне народного гнева можно попросту запрограммировать.

Помнится, сам Чуб, отправляя сына своей бизнесвумен Закревской Вадика в этот лагерь, лагерь экстремального туризма на Иссык-Куле, уверял Глеба, что дети рублевских уже ездили туда и вернулись просто неузнаваемыми, те, с кем ни гувернеры, ни учителя, ни родители не могли справиться, стали «белыми и пушистыми».

Глебу слабо верилось, что существуют какие-то педагогические методики, по которым можно за две недели неуправляемого подростка превратить в послушного пай-мальчика. Без химии, даже биохимии здесь не обойтись. А китайцы в этом направлении работают давно и весьма плодотворно. Ведь весь мир уже говорит о том, что успехи китайских спортсменов — это итог не только упорных тренировок, но и грамотно применяемых специальных пищевых добавок. Традиционная китайская медицина плюс новейшие достижения химиков и биохимиков — и Китаю не будет равных ни в одной сфере.

Однако пока что все это оставалось на уровне домыслов. И в отношении воды, которой Чингиз собирается поить подростков, что-нибудь утверждать было сложно. Произвести химический анализ содержимого в ближайшее время возможности не будет. Пока они находятся на территории Кыргызстана, они, считай, не гости, а заложники и должны принимать те правила игры, которые им предлагают. Единственное, что в их силах, — это максимально обезопасить детей. И здесь есть несколько вариантов — уничтожить запасы воды и пищевых добавок, поговорить с детьми и уговорить их под разными предлогами отказываться употреблять опасные продукты. Однако, если воспользоваться вторым вариантом, это значит пойти ва-банк.

О том, что Глеб унюхал в воде что-то подозрительное и собирается предпринять какие-то действия, тут же узнает Чингиз. А он-то найдет способ, чтобы избавиться от слишком любопытного «коллеги». Так что оставался первый вариант. Более рискованный. Но зато и более надежный. Одну бутылку воды и упаковку пищевой добавки, которую стоит захватить с собой в Москву для анализа, придется спрятать у Лизы. Чтобы случайно не нашли раньше времени. Есть надежда, что женщину обыскивать не станут. А все остальное придется каким-то чудом убрать.

В турфирме, которая отправляла детей в лагерь экстремального туризма «Атлантида», утверждали, что жить они будут в достаточно цивилизованном месте, прямо на живописном берегу озера, что питаться смогут едва ли не в ресторане. Горячая вода, душ, туалет.

Но когда автобус остановился, оказалось все совсем иначе. Местность совсем безлюдная, ни о каких туалетах, горячей воде и душе даже вопросов не возникало. Единственным знаком цивилизации была огромная бочка, в которых обычно возят квас, но здесь на ней было написано «ПИТЬЕВАЯ ВОДА». Обещанное озеро Иссык-Куль, надо понимать, было далековато. Зато хватало высокой травы и зарослей колючего кустарника, где обычно вольготно чувствуют себя змеи и ящерицы. Но Глеб, который сразу очень точно оценил ситуацию, не стал нагнетать атмосферу. Чингиз, похоже, хорошо знал, куда вез детей; сами подростки, очевидно, и рассчитывали жить в полудиких условиях. Ведь они, даже находясь под неусыпной дорогостоящей опекой взрослых, пребывали в постоянном поиске острых ощущений. А здесь и искать ничего не надо было. Не успели они выскочить из автобуса и выгрузить вещи, как острые ощущения в виде тоненькой юркой змейки сами выползли из высокой, успевшей высохнуть травы к ним навстречу.