бандитов пересмотрела, что я едва не екнулась, слезно умоляя ее одуматься и прекратить это безобразие.

Я снова попыталась вызвать в памяти облик женщины, с которой явно жила под одной крышей, но перед глазами помутилось, и в виски больно стрельнуло. Да как же так-то! Я помню какую-то ерунду из своей земной жизни, а самое важное — нет. Но в одном я точно уверена — она не моя мама. Маму я совсем не помню…

— К счастью, близость к замку нас защищала, сюда никто не совался, до поры до времени, но все изменилось две зимы назад, — продолжил Силан. — Сначала гости вели себя вежливо, просились на постой, платили за еду и кров, а потом наглеть начали. Снасильничали дочку Деяна…

— Но наш староста не промах, собрал парней, да и намяли они бока наглецам, а после окружили деревню частоколом и псов завели позлей, специально в Волчанки за ними ездили. Девкам и детям запретили одним выходить, — Мак осекся.

— То есть вам запрещено, значит, а вы все равно выходите?

— Так я уже и не ребенок, — выпятил грудь колесом Силан и, в ответ на мой красноречивый взгляд в направлении Мака, добавил: — А он беспризорник, да еще и смесок. До него, кроме бабки его, и дела никому нет…

Мак понурился и как-то весь сгорбился над пустой миской.

— Хочешь добавки? — предложила я, а у самой негодование в груди так и клокотало.

Ну пусть мальчишка чуток не такой как все, это заметно, но ведь ребенок же!

— Хочу! А можно? — вскинул на меня некрасивое лицо Мак.

— Ну конечно! — без разговоров я налила обоим еще по полной миске ухи.

— Странная вы ньера… Готовите, самолично еду нам подаете… Не по рангу вам это, — засмущался Силан.

— Может, ты видишь тут где-нибудь слуг?

— Нет, но…

— А раз нет, и нечего глупыми вопросами задаваться.

— Ну просто вы ньера, а ньерам не положено…

— Что ньерам положено, а что нет, это мое дело! Ешьте!

Некоторое время парни молча хлебали.

— Так что не так с твоей сестрой? Я поняла из вашего разговора, что ее кто-то обидеть хочет?

— Айсана красивая и в пору уже вошла, когда пора к ней свататься, да только она женихов всех сама отвадила. Не хочет меня оставлять. Говорит, что ни одной семье в деревне она, сирота и бесприданница, не нужна. Разве что в рабыни, а что будет тогда со мной? Ее даже староста принуждал, да только она в отказ. Нет и все! А тут эти объявились, торговцы людьми.

— Кто?! — я едва чаем не поперхнулась.

Нет, тут что, еще и работорговля процветает?!

Мир, где я оказалась, что ни минута, преподносил новые сюрпризы. Нет уж, пустите меня домой, пожалуйста, и фиг с ней с экологией, как-то дома мне спокойнее жилось…

Что-то екнуло в этот момент, и я вдруг четко осознала, нет. Не спокойнее. Было что-то, от чего даже не смотря на потерю памяти, по спине побежал неприятный холодок. Что-то со мной случалось там нехорошее. Такое, что я предпочла бы и не вспоминать…

— Так, — мотнула я головой, прогоняя противное чувство дурноты. — А теперь поподробнее, что от вас нужно работорговцам, и при чем тут твоя сестра, Силан?

— Один человек прибыл еще в прошлом месяце. Был он хорошо одет и имел при себе грамоту от Тапределя. Староста даже его в деревню впустил и в своем доме ночевать оставил. А на следующий день тот человек уехал, и староста собрал народ и объявил, что если мы не соберем десяток людей к следующему его приходу, то они сами выберут, кого забрать.

— Девки им и мальчишки надобны, — прибавил Мак, ежась от страха.

— Неужели ваш староста на это согласился? — возмутилась я.

— Конечно нет! Он сказал, что все, кто не желает быть угнанным в рабство или убитым, волен уйти.

Да, действительно, что еще он мог сделать для своих людей, когда тебе грамоткой от короля перед носом машут. Тапредель сейчас здесь власть.

— И что случилось потом?

— Почти все остались. Из Дракендорта нам все равно ходу нет, а здесь от нирфеата не спрятаться, он своим колдовством везде нас найдет. Но были те, что ушли, да только возвернулись уже все, кроме Майрика, давно. Сказывают, что в других деревнях все то же самое. А раз одно пропадать, так лучше уж вместе со своими. А, может, и пронесет, кто знает. Все же десять человек, это не вся деревня. Остальные останутся.

— Ну да. Все равно всех не заберут, поля-то все кому-то засеивать надо, скотину пасти. Нирфеаты-то тоже вкусно поесть любят, — добавил с умным видом Македон.

Вот и что деревенским делать? Представляю, что они почувствовали, когда отряд Тапределя появился поблизости. А мне теперь что делать, когда все это знаю? С каждым словом я все больше чувствовала себя песчинкой, попавшей в такие жернова, которые скоро от меня мокрого места не оставят.

— У ворот на выходе тот сьер с грамотой от Тапределя с моей Асей встретился, да так ей вслед обернулся, что я сразу понял, ее он точно заберет, потому и полез сюда искать Рассекающий.

— Рассекающий — это меч?

— Это не просто меч, это волшебный меч драклорда, который может победить любого врага! — с придыханием добавил Силан, глядя прямо на меня.

Я вздохнула и посмотрела в окно, за которым уже стемнело.

— Силан, боюсь, что все не так просто, но я предлагаю тебе вот что — приводи Асю сюда. Пусть она пока поживет со мной, а там дальше мы что-нибудь придумаем.

Не желала я для этой пока незнакомой мне молодой девушки той судьбы. Ишь, чего выдумали молодые женщины и мальчики! Это же для каких таких целей?!

У меня вариантов было не много. Увезут на невольничьи рынки, чтобы продать извращенцам. Живой товар при таких раскладах, что царят нынче в Дракендорте, высоко ценится и востребован. Да только вряд ли эти твари угомонятся с одного раза. За этими придут другие, а затем третьи, пока в деревнях кроме стариков и детей никого не останется.

К несчастной сироте я испытала невероятное участие. Не допущу! Ни за что не допущу!

— Ньера, что с вами? — осторожно поинтересовался Мак.

— Ну, поели? — встрепенулась я. — Идемте, провожу в вашу спальню.

Комнату я мальчишкам определила на третьем этаже и без балкона, куда точно не доберется Сфира.

— Смотрите, — подвела я их к окну откуда отлично было видно паучиху, совершающую еженощный обход.

— Дракон Прародитель! — выдохнули мальчишки хором.

— До утра наружу хода нет. Это