Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я и сама пока не понимаю, — дежурно улыбнулась Лианон. — Я разумна, чтобы не делать глупостей.
— Вы находка, леди Лианон. Надеюсь, ваши конфеты окажутся столь же хороши, сколь вы красивы. Ознакомьтесь с распиской.
Лианон внимательно прочитала текст, осмотрела бумагу — проверила наличие скрытых магией букв — и вывела витиеватую подпись.
— Благодарю, господин Долн. Жду вас и ваших помощников.
Управляющий деловито убрал в папочку расписку, зажал оную папочку под мышкой и церемонно прижался губами к руке Лианон.
— Хорошего дня и процветания.
— Благодарю. Процветания и удачи вам и роду Корвелл, — кивнула Лианон.
Дверь не успела закрыться, как вновь затрезвонил сигнал. Лиа подошла к окну и с трудом удержалась от желания спрятаться. Она совсем забыла, что обещала герцогу завтрак на лужайке.
— О господи, — заметалась она, — чем его кормить-то?! Дед! Дед! Займи герцога разговором, я про него забыла!
— Доброе утро. Дверь была открыта, и я вошел, — откашлявшись, произнес Сагерт.
Лианон почувствовала, как жаркий румянец покрывает ее с ног до головы.
— Доброе утро, милорд, — едва дыша, произнесла она.
Дед, негромко рассмеявшись, выглянул с лестничного пролета и покачал головой: мол, сами разбирайтесь.
— Меня не нужно кормить, — спокойно продолжил герцог, — я взял на себя смелость принести завтрак с собой. Но если моя компания вам не угодна, я оставлю корзину.
— Очень угодна мне ваша компания, — нескладно ответила Лиа. — Просто первый крупный заказ, от рода Корвелл, и я… Это, конечно, не оправдание. Простите меня.
Но Сагерт в ответ только широко улыбнулся. Кто знает, возможно, для него это было лучшим оправданием забывчивости Лианон.
— Почему же первый? А я?
— А с вами мне было очень спокойно. — Лианон коснулась руки герцога и попросила: — Прихватите, пожалуйста, вон тот тючок. Это две скатки.
— Скатки? Так солдаты называют особым образом скатанные шинели.
— А в Нэй-Оксли так называют плотные, непромокаемые подстилки, предназначенные для сидения на земле.
Лиа взяла приготовленную дедом доску и тонкое льняное полотенце. Герцог явно подумал, что все это было сделано самой Лианон. И леди Дэрвогелл скрепя сердце решила его не поправлять. Пусть, ему приятно, а ей хоть и неловко, но тоже хорошо. От широкой улыбки на мужественном лице и от теплого, немного грустного взгляда.
— Да, положите здесь. А вон те два камня будут нам как ножки стола.
Лиа быстро навела красоту на этом подобии стола — накрыла тонким полотенцем, принесла из дома крошечную вазочку с цветами и салфетницу.
Герцог вытащил из корзины плоское прямоугольное блюдо с канапе, квадратную тарелку меньшего размера с сырно-мясными рулетиками и две маленькие, такие же квадратные плошки с овощами. Глиняный кувшин с квасом завершил расстановку блюд.
— Девонька, вчера, пока тебя не было, вон чего принесли, — сказал дед, выйдя на лужайку, и добавил две чашки.
С одной чашки саркастично скалилось яркое солнышко, а на второй скромно улыбался чуть кривоватый меч.
— Тарелки я ужо не потащил.
— Может, присоединитесь? — предложил герцог.
— Нет-нет, не для моих костей так сидеть. Развлекайтесь, дети.
Лианон голодна не была, но ради приличия отщипнула от рулетика. В качестве приборов предполагались двузубые вилки и салфетки. Герцог внимательно посмотрел на Лиа.
— А вчера вы были недовольны таким попранием этикета, — негромко произнес он.
— Вы могли бы сделать мне одолжение и не поднимать этой темы.
— Мне важно понять, — нахмурился Сагерт.
— Слишком много чужих людей, — вздохнула Лиа. — Это не… Я не контролирую этот страх, милорд.
— Ясно, — кивнул Кэлтигерн и поспешно добавил: — Правда, ясно. Я когда на тренировке неправильно перехватываю клинок, то мне сразу чудится окрик мастера и смачный удар полой палкой по спине. Ух, зверь был, а не мастер.
— Да, — тихо согласилась Лиа.
— Я бы хотел, чтобы вы взяли сегодня Ритара. Приезжает его дедушка, я не знаю, на какой срок, но пусть хоть один день у ребенка будет что-то хорошее. У обоих детей, Келя я тоже хочу к вам отправить. И заодно — мастера, чтобы вы объяснили ему, где и что строить. Не стесняйтесь, — Сагерт улыбнулся, — выбирайте удобный и достойный вариант.
— Спасибо, — Лиа покраснела. — А сколько же лет второму… ребенку?
— Двадцать два, — усмехнулся герцог. — Но для меня он всегда останется ребенком.
И леди Дэрвогелл задумалась об истинном возрасте Сагерта. Но спрашивать было неудобно.
Еще больше хотелось спросить про поцелуй у калитки, только она не решалась. Была уверена — не сможет проговорить фразу целиком, не заикаясь и не краснея.
— И я бы хотел завтра сделать вам предложение руки и сердца. Такие помолвки, как наша с вами, происходят в святых местах. У вас есть предпочтения?
— Я не так давно в столице, вы же знаете, — растерянно пожала плечами Лиа. — Мой покровитель — святой Ланторн, как и у всех магов-зельеваров. Если это имеет значение.
— Имеет, — очень серьезно посмотрел на нее герцог.
В груди расцвела надежда, но Лиа жестко напомнила себе — все это спектакль. А лорд Сагерт — умный человек и понимает — халтурить в этой постановке никак нельзя.
— Тогда в ближайшие дни я найду себе помощницу, — произнесла Лианон. — Иначе мне придется разорваться на десяток маленьких и очень трудолюбивых леди.
— Это были бы крайне милые девушки.
— Вряд ли, — покачала головой леди Дэрвогелл и спрятала улыбку за чашкой.
Лиа сидела лицом к калитке и потому Шэдду рассмотрела прекрасно. Орчиха сделала странный жест и тихой мышкой прокралась в дом. К приятному завтраку в теплой компании герцога присоединилось зудящее нетерпение. Хотелось немедленно допросить Шэдду.
— Леди?
— Мне кажется, милорд, вам пора начать называть меня по имени. Если завтра мы станем женихом и невестой, — Лиа пожала плечами, — это приемлемо.
— Да, — медленно произнес герцог, — это приемлемо. Это единственная причина? Или вам будет приятно?
— Слышать свое имя всегда приятно.
— Боюсь, если предложу вам называть меня Келем, вы с непривычки запутаетесь.
— У вашего имени нет иных сокращений? — лукаво улыбнулась Лианон, и герцог побледнел:
— Бога ради, только не Кэльти, меня это имя преследовало все детство, спасибо матушке. Кэльти, ты покушал? У тебя не болит животик? А мне пятнадцать, и я только что положил лучшего друга на обе лопатки. Ужас.