– А вы?

Дженнифер произнесла этот вопрос одними губами, без голоса.

– И я.

Дженнифер заглянула в его глаза, но они были пустыми и холодными. Он не любил ее. Он был бы вполне счастлив, если бы помолвка была разорвана. Если бы только он не чувствовал, что дело зашло слишком далеко. И если бы его родители и ее отец не хотели этого брака вот уже пять лет.

И он тоже хочет этого брака. По крайней мере он так сказал. Но был ли он при этом искренен? Выдержит ли она фальшь? Сможет ли она жить с ним в постоянном сомнении от того, что он женился на ней, не осмелившись нарушить волю родителей? Что он женился на ней лишь ради показного благополучии? Сможет ли жить в страхе, что он ее не любит?

Но выдержит ли она тяжесть потери? Отказаться от него по собственной воле, пойти против всех, кто заинтересован в их с Керзи союзе? Она сможет научить его любить. Она будет любить его так, что он тоже ее полюбит. Она сможет доказать ему, что способна на верность и преданность, а то, что произошло за последние несколько недель между ней и графом Торнхиллом, ничего не значит. Быть ему верной и надежной подругой – только этого она и хотела от жизни!

До того, как кто-то из них успел что-то сказать, тетя Агата и графиня Рашфорд вернулись в комнату. Графиня взялась за дело энергично и весьма благоразумно. Им всем четверым предстояло отправиться в парк и показать всему свету, насколько ничтожны и глупы те сплетни, что распространялись в течение дня.

– Мы разочаруем всех этих кумушек, заставим их прикусить языки, – со смехом сказала графиня. – Мои детки, вы чудесная пара. Завтра будет пик сезона, самый великолепный бал. А я буду самой счастливой матерью на свете.

И вот после полудня, когда парк наполнился людьми из общества, они выехали на прогулку. Все оказалось легче, чем представлялось вначале. Никто из знакомых не был настолько дурно воспитан, чтобы словом или жестом оказать непочтение. Дженнифер искренне чувствовала себя счастливой. Кризис миновал благодаря мудрости и предусмотрительности ее будущей свекрови. И Лайонел сидел рядом с ней и улыбался. Улыбался окружающим и ей тоже. И касался ее руки, и даже несколько раз поднес к губам. И в его глазах опять был теплый свет.

Как она была глупа и наивна! Но все же извлекла из случившегося урок. С этого момента и впредь в ее жизни не будет места никому, кроме Лайонела. Если он и разочаровался в ней сейчас, то она сделает все, чтобы впредь он ею гордился. Если он не любит ее сейчас, то полюбит в будущем.

Она повернула голову и улыбнулась ему искренне и светло. И он улыбнулся в ответ, и глаза его на миг замерли на ее губах. Он чуть наклонился к ней, а затем выпрямился, боясь показаться невоспитанным.

Его мать, пристально наблюдавшая за ними со своего места, одобрительно кивнула и повернулась в сторону очередного проезжавшего ландо, с улыбкой раскланиваясь со знакомыми.

В зале царила атмосфера веселья и радостного ожидания. Все сорок гостей, что были приглашены на обед к Рашфордам, знали, что в конце обеда состоится оглашение, но предсказуемость не умеряла энтузиазма присутствующих. Праздничной атмосферы не испортил и вчерашний скандал, вспыхнувший на пару часов лишь для того, чтобы почить в бозе в тот же день. Таких скандалов за сезон бывает немало, и каждый день предлагает новую сплетню.

Саманта улыбалась всем и каждому, и все улыбались ей. Беседуя с мистером Эверли, сидевшим слева от нее, она немного флиртовала с его приятелем, сидевшим справа. Саманта быстро обучилась искусству приличного флирта: очаровательно краснеть, опускать глаза, улыбаться остроумным шуткам. Она уже умела заставить мужчину говорить комплименты и выказывать знаки внимания, удерживая его на расстоянии вытянутой руки.

Правда, ей пришлось отказать мистеру Максвеллу, предложившему ей руку и сердце, и она очень опасалась, что сильно задела отказом его чувства. К тому же тетя Агата была озадачена, а дядя раздражен ее отказом. Оба вполне одобрительно относились к ее поклоннику.

Саманта продолжала улыбаться. Она удвоила свои усилия, когда настал ответственный момент и граф Рашфорд встал со своего места и сделал объявление, которого все так долго ждали. Саманта не слышала того, что сказал граф, но вокруг вдруг стали раздаваться слова притворного удивления, смех и аплодисменты, а Лайонел встал, помог встать Дженни и поцеловал ее руку. И оба они радостно улыбались, глядя друг другу в глаза, и выглядели так, будто счастливее их нет пары на земле, а их будущее похоже на рай небесный.

И все же, подумала Саманта, отводя взгляд от обрученных будто бы для того, чтобы поднять бокал, Лайонел не любит Дженни. А Дженни… Дженни его любила. Хотя знакомство с графом Торнхиллом не оставило ее равнодушной. А что же она, Саманта? Впрочем, ее чувства никого не интересовали. Пожалуй, легкое беспокойство у близких вызывал лишь тот факт, что она никак не могла остановить свой выбор на ком-то одном из своих многочисленных обожателей. Да еще тетя Агата замечала, что утром она выглядит ужасно усталой, будто и не спала ночь. Дело осложнялось тем, что Саманта вовсе не была уверена в том, что Дженни будет счастлива. Она могла бы смириться и выдержать эту боль, если бы знала, что эти двое любят друг друга, а то, что чувствует она, несомненно, дурно, и ей следует справиться с собой и забыть Лайонела.

«Ну что ж, все кончено», – подумала Саманта, когда леди Рашфорд поднялась и дала знак дамам покинуть комнату. – Оставь надежду навсегда".

И тут ей стало легче. Действительно легче.

Саманта протиснулась поближе к своей кузине, не обращая внимания на то, что все без исключения дамы пытались сделать то же самое. Дженнифер заметила Саманту и повернулась, чтобы крепко ее обнять.

– О, Саманта, – сказала она, смеясь, – пожелай мне счастья. Пожелай мне того, чего у меня и так в избытке. Кажется, я сейчас умру от радости!

Позже Саманта не могла вспомнить, что она говорила Дженнифер, но знала точно, что пожелала ей всего того, что желала себе ее подруга – невеста Лайонела.

Вечер приближался к концу. Дженнифер раскраснелась от танцев; ноги у нее горели и подкашивались от усталости, но она чувствовала себя счастливее, чем когда-либо. Сегодня наконец свершилось то, о нем она мечтала долгие пять лет, и сегодняшний вечер проходил именно так, как рисовалось ей в мечтах.

Дженнифер была в центре всеобщего внимания и восхищения. Она понимала, что все это лишь дань традиции, и все же, как любая женщина, была немного тщеславна и любила, когда на нее обращают внимание. Граф Рашфорд танцевал с ней и ясно дал понять, что он ею доволен. Даже отец – вот чудо из чудес! – пригласил ее на танец.

И Лайонел… Лайонел танцевал с ней два раза вальс и пригласил ее на заключительный танец. Наверное, вполне простительно это маленькое отступление от правил: со своей невестой можно станцевать и три танца в день объявления помолвки. Он говорил об этом с ласковой улыбкой, чуть наклонившись к ней. И еще он сказал, что, если обществу это не понравится, пусть оно идет к черту.