Рис. 3–10. Маршрут Кука и Пири к полюсу. Маршрут Пири выглядит крайне фантастично и заставляет усомниться в его навигационных способностях

В итоге 18 апреля 1909 года Куку и спутникам удалось достичь эскимосского селения Анноаток. Уже через три дня Кук отправился на юг, в Упернавик. Своё снаряжение и часть записей он оставил туристу-охотнику Гарри Уитни, что позже сыграло роковую роль в судьбе Кука.

Пири знал о готовящейся экспедиции Кука.[86] Он рассматривал любую деятельность на севере Гренландии как ущемление собственных законных прав.[87] Ещё до начала похода, в мае 1908 года, Пири отправил в «Нью-Йорк Таймс» телеграмму [цит. по: 65]:

«Я прошу заметить, что доктор Кук расположился в Эта, где в продолжение нескольких лет был склад моего провианта и место моих стоянок. Я утверждаю, что Кук взял с собой эскимосов и собак, которых я собрал в Эта с намерением воспользоваться ими.

Я утверждаю, что он воспользовался услугами эскимосов, которых я приучил к трудной работе управления санями, их умением отыскивать дичь, их знанием далёких северных областей, словом, всем, что они приобрели под моим руководством.

Я прошу обратить внимание, что результатом пребывания Кука в этой области было бы ослабление эскимосов, в особенности уменьшение числа собак… в ожидании меня, а также уменьшение дичи, которая мне необходима. …Во избежание всяких недоразумений… я заявляю, что поведение доктора Кука, который старался опередить меня, недостойно честного человека».

Как видно из этой телеграммы, оценка Куку была вынесена ещё до того, как он отправился к полюсу.

Пири, вернувшись из экспедиции, узнал «подробности эволюции доктора Кука во время его пребывания в тех краях», и ещё до того, как ознакомился с его отчётом, развернул кампанию по дискредитации конкурента. Вся жизнь Пири была поставлена на карту – ему во что бы то ни стало надо было доказать своё первенство на полюсе. Ведь иначе двадцать три года усилий, наконец увенчавшихся успехом, искалеченные ноги – всё это теряло смысл. И в своих глазах, и в глазах спонсоров, вложивших в него сотни тысяч долларов, Пири становился жалким неудачником.

Вместе с товарищем по экспедиции Борупом Пири провёл допрос Авелы и Этукишука, эскимосов, сопровождавших Кука, с целью найти доказательства своей версии событий. Два молодых человека толком не понимали, чего от них хотят белые люди, не владели западной топонимикой и, конечно не могли внятно рассказать о походе. Их сбивчивые ответы после стали главным аргументом Пири и его сторонников в борьбе против Кука. Взяв на борт «Рузвельта» Гарри Уитни, Пири запретил ему забрать с собой инструменты и материалы Кука. Уитни был вынужден согласиться, так как не хотел оставаться на вторую зимовку. Предметы были оставлены в тайнике на берегу, но в итоге таинственно исчезли. Вряд ли они могли бы служить веским доказательством посещения Куком полюса, но исчезновение их однозначно работало против него. Следующим сокрушительным ударом стало свидетельство под присягой Эдда Баррилла, единственного спутника Кука в подъёме на Мак-Кинли. Он утверждал, что Кук никогда не поднимался на гору. Странно, что Баррилл вспомнил об этом именно теперь, через три года после событий. По некоторым сведениям [65], он был подкуплен. Доказательств подъёма Кука на Мак-Кинли действительно так и не было найдено, а фото, на котором Кук водружает флаг, снято, по-видимому, в другом месте [163]. Каких-либо записок, оставленных Куком на вершине горы, последующие экспедиции не обнаружили.

Итог конфликта был предрешён. Против Арктического клуба Пири, состоящего из миллионеров, среди которых были люди, близкие к прессе, у романтика-одиночки не было шансов (рис. 3–11). В итоге Кук на многие десятилетия прослыл мошенником и лжецом. Копенгагенский университет, выступивший арбитром в споре, счёл его аргументы неубедительными, современники, в том числе и полярные исследователи, не поддержали его. Одни предпочли дистанцироваться от скандальной истории[88], другие – и не без оснований – опасались за свои прибыли от лекций и книг. Так, после встречи Амундсена с Куком, сидевшим в тюрьме в Канзасе, Национальное географическое общество отозвало своё приглашение выступить с лекцией.

Рис. 3–11. Холод между ними. Карикатура Published by Keppler & Schwarzmann, Puck Building, 1909 September 29 (Источник: Библиотека Конгресса США)

Атмосфера скандала вокруг достижения Северного полюса, безусловно, повредила полярным исследованиям вообще и самому Пири в частности – его результат также был подвергнут сомнению. Оппоненты обвинили Пири в том, что он преднамеренно не взял с собой ни одного человека, способного определять координаты, чтобы никто не мог усомниться в том, что он достиг полюса 6 апреля 1909 года. Слабым местом Пири был его метод навигации: он не определял долготу в процессе похода, ограничиваясь магнитным компасом, счислением пройденного пути и определением широты. Пири полагал, что находится на меридиане мыса Колумбия, и в отчёте изобразил свой путь в виде прямой линии, идущей строго на север (рис. 3–10). Однако дрейф во время движения по льдам неизбежен, а без определения долготы невозможно учесть поправки при определении широты. Другими словами, Пири и сам не мог знать, где в действительности находился. Сам он полагает точность определения положения равную одной миле, тогда как Кук, определявший и широту, и долготу, оценивает погрешность своих расчётов примерно в 10 миль. Скептики также отмечают неправдоподобно высокую скорость движения Пири по льдам. Пири также обвиняли в том, что он мало времени уделял научным исследованиям и наблюдениям, целиком сфокусировавшись на спортивной стороне экспедиции. По словам М. Водопьянова, «никаких новых сведений о климате, глубинах океана, о движении льдов на полюсе Пири не принёс. Да и сами методы ориентировки Пири были столь несовершенны, что до сих пор нет твердой уверенности, где он был: на самом полюсе или, допустим, в полутораста километрах от него. Во всяком случае, многие учёные считают, что Пири на самом Северном полюсе не был. Как бы то ни было, но после Пири никто непосредственно на льду Северного полюса не находился» [38].

Безусловно, нет и не может быть доказательств того, что Пири или Кук были на полюсе. Однако заявление Кука кажется, по крайней мере, не менее правдоподобным, чем претензия Пири. Кук был на десять лет моложе Пири, находился в несравненно лучшей физической форме, имел вполне серьёзный полярный опыт и соответствующее задаче снаряжение. Большая часть его маршрута, как и маршрута Пири, никем не оспаривается. И если достоверно известно, что он прошёл 1640 миль, то непонятно, почему он не смог бы пройти ещё 1040. Другим подтверждением правоты его истории служит западный дрейф, который в итоге привёл к серьёзной ошибке в навигации [182]. По мнению В. С. Корякина [62; 65], профессионального гляциолога и ведущего российского полярного историка, пребывание Кука на полюсе подтверждается целым рядом его наблюдений за природной средой, которые он детально фиксировал в своих записях, в первую очередь за характером льдов. Так, он отмечает ряд особенностей, связанных с движением по ледовым островам и с пересечением круговорота Бофорта, то есть с теми явлениями, которые в его время были ещё не известны науке. Такого же мнения придерживались авторитетнейшие полярники Джозеф Флетчер и Алексей Трёшников.