— Решено пока не закрывать ваш храм. Мало ли чего захочет наша молодёжь, не будем же мы вечно идти у неё на поводу!

Труднее было отстаивать небольшие храмы и приходы, многие из которых оказались без паствы.

— Старые люди, сохранявшие в душе веру ещё с досоветских времён, отходили ко Господу, а новое поколение под воздействием мощной атеистической пропаганды воспитывалось в лучшем случае равнодушным к Церкви. Поэтому часть храмов как бы потихоньку пустела и приходила в упадок. Но даже в ситуации, когда оставались хотя бы несколько прихожан или даже надежда на их появление, я в течение нескольких лет искусственно поддерживал такие храмы, выплачивая за них все налоги из епархиальных, общецерковных, а то и личных средств... Положение духовенства, особенно материальное, было крайне тяжёлым. Для священника в Эстонии считалось нормальным служить в четырёх, а то и в пяти храмах, из которых большинство были храмами без приходов. При этом многие из них успевали трудиться и на службе мирской — кочегарами, почтальонами, счетоводами в совхозах. Священников катастрофически не хватало, и в то же время было очень трудно обеспечить для них хотя бы минимальное материальное вознаграждение. Возникла даже невесёлая поговорка: «Сам служу, сам пою, сам кадило подаю». Но, наверное, больше материальных невзгод эстонских священников угнетали их полупустые храмы, когда на службу собирались от силы десять-пятнадцать верующих... Служение эстонского духовенства было поистине подвижническим.

Епископ Алексий выбивал пенсии пожилым священникам ещё до достижения ими пенсионного возраста и тем поддерживал их зыбкое материальное благополучие. Когда встречал по этому поводу недоумение, говорил в ответ:

— Вы молитесь со своей паствой, а они и этого не имеют.

В этой борьбе за сохранение приходов, храмов и Пюхтицкого монастыря проходили первые годы его архиерейского служения. По-прежнему приходилось защищать Пюхтицу, а помимо монастыря ещё и храм Сергия Радонежского и бывшую летнюю резиденцию губернатора Эстляндии князя Сер гея Шаховского. Тогда не хватило средств оградить всю территорию обители, работники Йыхвинского райисполкома, воспользовавшись этим, заявили:

— Для удовлетворения религиозных нужд у вас там ещё целых три храма, куда вам столько?

Вновь пришлось владыке пускать в ход все свои дипломатические таланты:

— А что было делать? Затевать тяжбу с каким-то райисполкомом — дело страшно неблагодарное. Чиновники среднего звена большие упрямцы, а демагоги так просто чудовищные!..

Он стал убеждать, что князь Шаховской все силы отдавал объединению русского и эстонского народов, а превращение его усыпальницы в очередной клуб самодеятельности означало бы, что нынешним властям наплевать на единство эстонцев и русских.

Неожиданно одним из яростных сторонников уничтожения Пюхтицы стал главврач местной больницы. Он уже видел себя на хорошей должности главврача шахтёрского санатория, и вдруг такое разочарование! Для партийных чиновников его аргументы, что физическое здоровье трудящихся гораздо важнее каких-то там духовных ценностей, были, конечно же, куда убедительнее. К тому же настоятельница монастыря матушка Ангелина не сдержалась и поссорилась с этим врачом. Епископ добился личной встречи с ним, пустил в ход всё своё красноречие и обаяние, и к концу беседы они стали почти друзьями. Врач отказался от всех своих притязаний. Мало того, духовная сила епископа Алексия оказалась столь действенной, что недавний атеист после их разговора начал посещать церковь, а двое его сыновей впоследствии стали священниками!

Пюхтицу епископ Алексий любил, как невесту, как жену. Родители впервые привезли его сюда, когда он ещё был в пелёнках, и потом привозили каждый год, он рос на глазах у монахинь, они с ним играли, разговаривали, любили его, а он их.

— Так что для меня это первая любовь, а она, как известно, не забывается, — любил потом повторять Святейший. Немудрено, что он сражался за неё как лев.

Старенькая, болезненная настоятельница монастыря игуменья Ангелина (Афанасьева) плохо справлялась со своей должностью. Нужно было найти молодых, деятельных и строгих в своём послушании монахинь. Епископ услышал, что есть такие в Виленском женском монастыре, и пригласил их в Москву для переговоров. Так в 1963 году состоялось знакомство, продлившееся всю жизнь. Валентина Алексеевна Трофимова родилась в 1930 году, в свои двадцать два приняла монашеский постриг в той же Пюхтице под именем Варвары, после чего поступила в женскую обитель Вильнюса. Другая Валентина, Щукина, пока ещё пребывала в той же обители насельницей — она была на год моложе инокини Варвары, славилась таким же деятельным и строгим нравом. Во время московского знакомства епископ Алексий предложил обеим перейти в Пюхтицу, чтобы со временем возглавить тамошнюю обитель. Они засмущались, стали отказываться, ссылаясь на молодость, незрелость для столь высокой должности.

— Ну, хорошо, — ответил владыка, — неволить не стану, возвращайтесь в Вильнюс. Но учтите, я от вас не отступлюсь.

Слово своё он сдержит, и инокиня Варвара и инокиня Георгия станут его верными представительницами.

С 14 по 21 июля 1963 года в Москве и Троице-Сергиевой лавре проходили торжества в связи с пятидесятилетним юбилеем архиерейского служения Патриарха. 28 марта 1913 года император Николай II утвердил доклад Святейшего Синода о бытии архимандриту Алексию (Симанскому) епископом Тихвинским. С тех пор ему суждено было пережить революцию, аресты, унижения, гибель близких людей. В 1922 году он взошёл на окровавленную Петроградскую кафедру после расстрела митрополита Вениамина и сам готовился последовать за ним, но получил лишь ссылку. Вновь стал митрополитом, на сей раз Ленинградским, уже в 1933 году. Жить вынужден был то на колокольне Князь-Владимирского храма, то на хорах Николо-Морского собора в Кронштадте. Во время блокады отказался выехать из города на Неве, разделив скорбную участь его жителей. 4 сентября 1943 года вместе с митрополитами Сергием (Страгородским) и Николаем (Ярушевичем) присутствовал на исторической ночной встрече со Сталиным в Кремле, во время которой «вождь народов» позволил возродить Патриаршество, открыть духовные учебные заведения. Избранный тогда митрополит Сергий (Страгородский) недолго пробыл Патриархом, скончавшись 15 мая 1944 года. По его завещанию владыка Алексий стал местоблюстителем, а 2 февраля 1945-го — Патриархом Московским и всея Руси Алексием. «Труд мой облегчается тем, что Святейший Патриарх ясно наметил путь, по которому должен пойти тот, кому вверено водительство корабля церковного: это — строгое следование священным правилам церковным, верность родине, нелицемерная, по наставлению апостольскому, покорность