– Хорошо, – поправилась, – оживлять будете вы.

– Взамен? – прищурился Соланж.

Альбинос навис надо мной, сложив руки на груди, древний император на фоне скал. Сразу стало неуютно, но списала все на обычное неудобство, когда кто-то смотрит сверху вниз, особенно если этот кто-то – некромант его величества, пришелец из другого мира. Прежде я и вовсе боялась вздохнуть в его присутствии.

– Потом! – отмахнулась и нащупала механизм.

Ну же!

Щелкнул потайной замок, и я бережно высвободила шею Эллана. Не забыла заранее подложить руку, чтобы не сломать позвоночник. Ошейники серых – еще те пыточные устройства, они сжимали горло жертвы, впивались в него, словно хищные звери, поэтому снимать их надлежало осторожно, держа наготове аптечку.

Напряглась, утерла пот со лба и срастила кости. Собственных скудных запасов энергии, разумеется, не хватило, черпала ее из Соланжа. Он любезно предоставил доступ к резерву и всячески помогал: убирал страшные последствия казни, заставлял легкие дышать, а не захлебываться кровью. Поначалу такая доброта к сопернику показалась странной, потом перестала о ней задумываться, сосредоточилась на Эллане. Теперь он выглядел куда лучше, не как мертвец трехдневной свежести, но все равно вызывал беспокойство. Повреждения сильны, любимого пока нельзя переносить порталом, придется подождать часа два, пока образуется минимальный резерв жизненных сил. Только вот времени нет, нужно уйти до предрассветных сумерек. Не сомневаюсь, Соланж блестяще справится с лангами, только шальное заклинание могло убить Эллана. Ему много не требовалось, любой рикошет станет смертельным.

Задумавшись, не заметила, как в меня вошло на-ре лорда. Обошлось без онемения, только на миг стало очень холодно. «Позволь мне, – раздался знакомый и столь любимый голос в голове. – Закрой глаза». И я закрыла, чтобы чуть не захлебнуться воздухом, зато потом тело стало таким легким и сильным. Только что утирала пот со лба, а тут словно искупалась в энергетическом источнике.

Соланж выругался и, оторвавшись от работы, широко распахнутыми глазами уставился на меня. Что случилось-то? В недоумении оглядела руки-ноги. Вроде, те же, не светятся. Однако же Эллан что-то сделал. Оказалось, временно подарил на-ре.

Странно, никаких неудобств я не испытывала, хотя прежде казалось, соседство с другой сущностью неизменно влечет неудобства. На-ре слилось с моим сознанием и напитало его энергией, которой, собственно, и питалось. Любимый помог бы и раньше, но, пока не сняли ошейник, две его сущности не могли взаимодействовать.

Не всегда, когда открываешься, умираешь, просто нужно знать, перед кем распахнуть душу. Я знала и готова была отдать больше, чем имела. Эллан ответил взаимностью, добровольно лишился части себя. Пусть на время, но… Словом, у меня словно крылья выросли.

Волна ослепительного живительного света пронеслась по телу Эллана, вычищая смерть. Дальнейшие события выпали из памяти: сознание помутилось, и я погрузилась в странное беспамятство. Вроде, не умерла, но и не сплю, существую и не существую одновременно.

Очнулась от собственного крика в замке Эллана. Как поняла? Уж свою спальню успела изучить вдоль и поперек, тем более кровать, на которой лежала. С перепугу показалось, будто руки в крови. Вскочила, чтобы помыть их, – не пустили. Кто-то властно, но бережно прижал меня к груди и держал, пока не успокоилась. Запах вербены подсказал: некто – Соланж Альдейн.

– Это всего лишь кошмар, – голос некроманта струился бархатом, – все позади. Ты уже в Веосе, никакие ланги не доберется. А если попробуют, – сквозь непривычную мягкость прорвалась былая холодность, от которой мурашки разбегались по коже, – очень сильно пожалеют. До седьмого колена.

Не сомневаюсь, в здравом уме никто бы не встал на пути Соланжа. Он делом доказал, его имя не просто так произносили шепотом, оглядываясь. Только Эллан не побоялся, любимый бы с кем угодно затеял поединок за избранницу. Какое счастье, что помогли родные стены и до настоящего кровопролития дело не дошло!

– Сон? – не веря, переспросила я и попросила отпустить.

Послушал, отпустил, только я настолько ослабела, что не могла сидеть, пришлось привлечь опору в виде сильного Соланжа. Он не возражал, с готовностью усадил на колени.

– Как Эллан? – стоило проясниться сознанию, вернулась тревога.

Заерзала и сползла с колен некроманта. Вряд ли Эллану понравится подобная близость. Мне, признаться, тоже неловко, хотя, не спорю, надежные руки Соланжа минуту назад казались спасительной гаванью. Только у меня жених, пусть даже он об этом пока не догадывается.

– Жив. Лекарь заверил, выкарабкается, – с явным неудовольствием ответил Соланж.

Выдохнула. Не зря старалась.

Кстати, как некромант оказался в моей спальне? Спросила и получила обескураживший ответ:

– Стерегу твой сон.

Там раненый Эллан, а Соланж чуть ли не романтическое свидание устраивает! Думал бы!

Несильно ударила некроманта локтем в грудь и закуталась в плед. Не из-за стыдливости – холодно. Отчего-то ночная сорочка в качестве наряда для приема гостей не смущала. Да и чего Соланж не видел?

Некромант угрюмо молчал. Расхристанный и усталый, он устроился на краю кровати. На лице залегли глубокие морщины, Соланж словно постарел на пару столетий. Неужели пришлось доставать Эллана из-за Грани?

– Ты только о нем и думаешь. – Губы некроманта болезненно скривились. – И губишь его, едва не убила.

Замотала головой.

Гублю?

– По чьей милости лорд оказался на крюке? – припечатал Соланж. – Кто обеспечил ему кучу врагов при дворе? Ни я, ни Евгения, ни бывший любовник вряд ли подадим руку, скорее вонзим кинжал.

– Вы не опуститесь до такого, – уверенно возразила я.

– А другие? – Некромант пересел и коснулся пальцем губ, призывая к молчанию. – Маленькая наиви, которая в свои шестнадцать сумела переиграть Евгению. Она добивалась взаимности долгие годы, ты получила ее, ничего не делая.

Палец Соланжа надавил на нижнюю губу, чуть сдвинул ее и дотронулся до зубов. Дальше – больше. Стоило разомкнуть губы, как некромант овладел моим ртом, бесстыже лаская пальцем. Лучше бы целовал!

– Всему свое время, – искуситель продолжил пытку. – Когда сама попросишь, когда Эллан Марон перестанет стоять между нами. Чувствующий – идеальный любовник, только, вот беда, не умеет отличать своих чувств от чужих. О, а какие они притворщики! – К пальцу присоединился язык. Терпеть дальше было моих сил, и я сдалась, прикрыла глаза. Только в мозгу барабанной дробью отзывались слова некроманта. – Как легко осчастливить человека, когда досконально знаешь его желания?

Язык Соланжа в последний раз коснулся моего и отступил. Палец обвел контуры губ и легонько ударил по верхней.

Дыхание некроманта щекотало шею, сбивало с мысли. Близость его тела мурашками разбежалась по коже. Я не могла думать ни о чем, кроме Соланжа, последние моральные принципы вылетели из головы. Напрасно напоминала себе об Эллане, прежнем поведении некроманта, его планах, кровь стремительно закипала, грозя полностью лишить контроля над телом.