– Как бы не так! Все будет по-другому! Сценарий буду писатья, а не ты! А ну, руки вверх!

Она выхватила из сумочки пистолет.

– А сейчас я тебя пристрелю, и никто никогда не подумает наменя. Никто и никогда.

Гошка с Никитой замерли от ужаса. Надо что-то делать! Ночто? Даже пошевелиться страшно, одно неверное движение – и она выстрелит вАртема Николаевича.

– Так, не шевелись… А сейчас ты мне скажешь, кто такие этитвои свидетели.

– Зачем? Ты же все равно меня убьешь. Я все-таки непредполагал, что ты сама способна на убийство. Заказать, да, это ты можешь… носама.

– Могу, могу, голубчик, я многое могу! Ты даже неподозреваешь, на что я способна. Я сейчас инсценирую идеальное самоубийство. Ану сядь. Вот сюда, в кресло. Самоубийцы, как правило, сидят в кресле, – иона ткнула пистолетом ему в бок.

Он подчинился.

– Так, сейчас я расскажу тебе, как все будет выглядеть. Япервым делом включу громкую музыку и выстрелю тебе в висок, потом аккуратненькосотру отпечатки пальцев, вложу пистолет тебе в руку и тихонько уйду. И ни однадуша меня не заподозрит. Тебе нравится такой исход?

– Ты, конечно, можешь меня пристрелить, но не рассчитывай,что это останется незамеченным. Я, безусловно, простофиля, но не до такойстепени. Я установил видеокамеру…

– Что?

– Да-да, и сейчас она пишет все, что здесь происходит. Такчто убить ты меня можешь, но…

– Ты врешь!

– И не думаю! Видеокамера тут установлена давно, на случайограбления… Короче, в целях предосторожности…

Она опустила пистолет.

– Это была шутка, всего лишь… – пробормотала она.

Мальчики переглянулись. Молодец, Дрюков. Сохранилхладнокровие в такой ситуации…

– Значит, ты раздумала меня убивать?

– Я и не собиралась.

– Серьезно? А у меня сложилось совсем другое впечатление.

– Прости, у меня сдали нервы… Ты обвинил меня во всехсмертных грехах, ну я и не выдержала.

– Предположим.

– Ты мне не веришь? – со слезой в голосе спросила она.

– Мудрено поверить, когда в тебя тычут пистолетом.

– Это не пистолет, это всего лишь зажигалка, – онабыстро спрятала пистолет в сумку.

– Боже, как глупо! Немедленно покажи мне пистолет. И еслиэто действительно зажигалка, то разговор будет иной…

Она молчала и не двигалась.

– Итак, это не зажигалка?

В ответ ни звука.

– Ну, Лара, теперь ты понимаешь, игра окончена. Тызасветилась, и тебя спасти может только чистосердечное признание. Я не хочугромких скандалов, не хочу судебных разбирательств, я даже согласен, чтобы всесчитали, будто Лену убил какой-то испанский психопат…

Лара подняла голову, выжидательно глядя на Дрюкова.

– Но за это ты должна сейчас, здесь, написать мне обо всем…Обо всем, что ты сделала, этот документ будет находиться в надежном месте.Если, не дай бог, со мной что-нибудь случится, ты первая от этого пострадаешь.Я, как выяснилось, был достаточно легковерным, но с этим покончено. Садись ипиши. А потом ты это прочитаешь на диктофон. Таким образом, у меня будет тридокумента. Письменный, видео и аудио.

– А что… что будет со мной?

– Ну, для начала ты вернешь мне то, что украла, а дальше… Сомной ты, естественно, работать не будешь. Советую тебе уехать за границу. Тыкрасивая женщина, выходи замуж, рожай детей и забудь свои кровавые игры.

– Артем, ты ошибаешься, я к убийству непричастна. Клянусьтебе!

– А за что же ты платила Эдуарду?

– Это клевета, вранье! Я на Майорке вообще от тебя неотходила, разве ты не помнишь? Признаюсь, я обманывала тебя, переводила деньгифирмы на свои счета за границей, это правда, как говорится, бес попутал,жадность, желание разбогатеть по-настоящему, но Лена… Нет, нет, Артем! – Вее голосе слышалась мольба.

«Я бы ей поверил, если бы своими глазами не видел ее с темубийцей в Вайдемоссе», – подумал Никита.

– Лара, я и так поступаю с тобой излишне мягко, учитывая,что ты организовала убийство Лены. Просто у меня нет сил на скандалы и судебныеразбирательства. Впрочем, я повторяюсь. Садись и пиши…

Она села за стол, взяла ручку.

– Я не могу. Я не знаю, как…

– Очень просто, начни, как начинают в фильмах такиедокументы: «Я, Аникина Лариса Павловна», ну и так далее.

И она начала писать. Прошло несколько минут, она сидела ичто-то писала, а Артем Николаевич стоял за ее спиной, время от временизаглядывая ей через плечо.

– Артем, я должна прерваться… мне необходимо выпить…

– Выпить? Пожалуйста, я налью. Виски устроит?

– Да. И, если можно, чашку кофе.

– Пожалуйста. Идем на кухню.

Они ушли. Мальчики перевели дух.

– Мне это не нравится… Она опять что-нибудь выкинет! –прошептал Никита.

С кухни доносились голоса, но слов было не разобрать. Ивдруг там раздался грохот, упало что-то тяжелое и буквально тут же в столовойпоявилась Лара. Она схватила со стола исписанный листок, скомкала его и сунулав карман. Потом она начала медленно обходить столовую, внимательно рассматриваястены и потолок. «Камеру ищет, – сообразил Никита. – Но где жеАртем?» И тут же Гошка толкнул его.

– Она его кокнула! Надо ее задержать.

Сумочка с пистолетом лежала на кресле, а сама ЛарисаПавловна находилась сейчас довольно далеко. Гошка вдруг одним прыжком оказалсяу кресла, выхватил из сумочки пистолет.

– Руки вверх! – крикнул он.

Женщина в испуге обернулась.

– Ты кто такой? – вырвалось у нее. – Немедленноопусти пистолет!

– Нет, мадам, шутки кончились! Никита, на кухню!

Никита бросился на кухню. Там на полу без сознания лежалАртем Николаевич. Дико озираясь, Никита искал телефон… ага, вот он. Мальчикнабрал «03» и вызвал «Скорую помощь». Потом пощупал пульс у Дрюкова. Пульс был,хоть и очень слабый. Тогда Никита рванул балконную дверь, перегнулся черезперила и заорал:

– Леха! Живо сюда!

– Бегу!

И Никита помчался назад в столовую. Гошка, бледный, с каплямипота на лбу, держал на мушке Ларису.

– Кто вы такие? Опусти сейчас же пистолет, придурок!

– И не подумаю! – дрожащим голосом ответил Гошка,понимая, что все равно не сможет выстрелить в живого человека.