– Может, вернемся, ты их купишь и будешь сам заботиться о них?

Я не отвечаю.

Ван оборачивается и вопросительно смотрит на меня.

– Вряд ли я то, о чем они мечтают.

Ван улыбается.

– Верно.

Уже сильно за полночь, когда мы прибываем в крохотную горную деревушку. Дорога заняла почти шесть часов, мы ехали без остановки. В каком-то городе, понятия не имею, как он назывался, Несбит сменил прежнюю машину на полноприводную, и теперь она – с Ван внутри – стоит у подножия холма, потому что в этих местах любой автомобиль привлекает слишком много внимания. Здесь вообще мало машин, а те, которые есть, старые и разбитые. Сейчас мы – Габриэль, Несбит и я – идем по деревенской улице вверх, поднимаясь на самую вершину холма. Дом Пайлот там, на самом краю деревни, и нам видна крохотная желтая звездочка света – где-то в нижнем этаже горит огонь.

Ван считает, что ее присутствие вызовет ненужные проблемы. У них с Пайлот случались разногласия в прошлом, хотя до сих пор она об этом не упоминала. Но это все равно, ведь переговоры будет вести Габриэль, которого Пайлот знает и которому доверяет.

Я то и дело забегаю вперед и возвращаюсь к своим спутникам, которые идут очень медленно.

– Ты как щенок, спущенный с поводка, – говорит Несбит. Темно, но он наверняка увидит палец, который я ему показал. – Идти надо медленно, смотреть во все глаза. В наши дни осторожности много не бывает, – ворчит он.

Мы подходим к маленькому домишку, Несбит тихонько стучит в дверь, мы ждем.

И ждем.

И ждем.

Свет в нижнем этаже моргнул – кто-то прошел между лампой и окном. Тишина.

– Qué quieres? – Тихий голос раздается не со стороны двери, а позади нас.

Мы, как один, оборачиваемся и видим на дорожке позади нас женщину – невероятно высокую, с невероятно длинными волосами: черная грива окутывает ее почти до колен, точно плащ.

Габриэль выходит вперед. Раскинув руки, он приветствует ее:

– Пайлот, как я рад тебя видеть.

Не улыбнувшись, она наклоняется к нему, и они обмениваются перекрестным поцелуем в обе щеки – начало многообещающее. Габриэль переходит на французский – кажется, представляет нас. И тут я понимаю, что мы с Несбитом поцелуев от нее не дождемся, никогда в жизни. Глядя на меня, она едва не скалит зубы, как собака, а на Несбита ей, кажется, хочется плюнуть.

Рывком повернувшись к нам спиной – такие порывистые движения ей с ее ростом как-то не к лицу, – она шагает к дому. Мы медленно плетемся за ней, Габриэль впереди, мы с Несбитом сзади, и я говорю:

– У нее такой вид, как будто мы ее сильно раздражаем.

– Не бери на свой счет. Просто она сноб. Они почти все такие. Ван – та необычайно либеральна в своих взглядах, да и молодой Габриэль тоже. Для Иск важен только бизнес. Вообще среди Черных Ведьм есть удивительно свободомыслящие люди, но есть и снобы, как… как Пайлот. Она терпеть не может шавок.

– Шавок?

– Не породистых. Полукровок. Она признает только беспримесно-Черную кровь.

– Спорю, половина Белой крови в ее глазах куда хуже, чем половина фейнской.

Несбит подталкивает меня в плечо.

– Не трусь, парень, ты все равно мне нравишься. – И он кладет руку мне на плечи. – Нам, шавкам, лучше держаться вместе. Один за всех, все за одного.

Я отталкиваю Несбита, он смеется.

Позади дома открывается патио с навесом из виноградной лозы, под ним в яме горит костер. Похоже, что Пайлот не спала. А может, она спит здесь. Мы рассаживаемся на больших пыльных подушках вокруг костра, – точнее, рассаживаются Габриэль с Пайлот; нам с Несбитом отведены места во внешнем круге, на протертом до дыр ковре.

Пайлот зовет кого-то, появляется девочка. Она худая, мышастые волосы спутаны и, кажется, живут собственной жизнью, столько в них вшей. При виде нас она хмурится и, едва выслушав инструкции Пайлот, уходит в дом.

Несбит наклоняется ко мне:

– Ей велели принести нам воды. Я бы не стал пить на твоем месте, парень: она наверняка туда плюнет.

Пару минут спустя девочка появляется с оливками и графином вина. Потом она еще несколько раз ходит туда-сюда, принося хлеб, оливковое масло, помидоры, перцы, и все это для Габриэля и Пайлот. Несбит прав: мы действительно получаем только по стакану воды, причем стаканы грязные.

Габриэль говорит с Пайлот. По-моему, он объясняет ей, что произошло. Раз или два мне кажется, что я слышу свое имя, но разговор идет на французском, так что я могу ошибаться.

Они все говорят и говорят.

Дом старый и страшный. Низкая оштукатуренная стена вокруг патио, раньше белая, теперь совсем посерела. Поверху стена надставлена деревянной решеткой, по которой вьется лоза, поднимаясь над стеной, накрывая собой патио и соединяя изгородь с домом.

Габриэль и Пайлот сидят по-восточному. Пайлот подбрасывает полено в костер, Габриэль внимательно следит за ней, продолжая разговор.

Несбит развалился на ковре и дремлет. Он говорит мне:

– Похоже, это долгая песня. – Я тоже ложусь, – уже и не помню, когда я нормально спал в последний раз.

Я открываю глаза. Через просветы между виноградными листьями в лицо мне бьет солнце.

Несбит лежит на спине, прикрыв лицо согнутой в локте рукой, но я вижу, что он не спит и, кажется, слушает разговор, который все еще продолжается между Габриэлем и Пайлот. Несбит зевает.

Я сажусь. На потертый ковер рядом со мной шлепается кузнечик. Он начинает стрекотать, но, когда я протягиваю к нему руку, прыгает куда-то дальше. Тут я понимаю, что кузнечиков кругом полно, их треск то нарастает, то ослабевает, точно пульсируя на жаре. Похоже на треск мобильных телефонов, только кузнечиков я слышу в ушах, а не в голове.

Я встаю, потягиваюсь, зеваю и подхожу к краю патио взглянуть сквозь живой навес на окружающие нас сухие холмы.

Габриэль и Пайлот умолкают.

Я слышу кузнечиков. Целое море кузнечиков. А еще, стоит им немного притихнуть, в голове начинается знакомое шшшшшшшш. Звук такой тихий, что я даже сомневаюсь, не кажется ли мне. Я отхожу в угол послушать, а не посмотреть.

Несбит уже около меня.

– Что?

– Не знаю. Ты что-нибудь видишь?

Несбит взглядывает сквозь листья. Качает головой.

– Ночью я вижу лучше.

И тут я снова засекаю этот звук – он такой короткий, что почти тонет в стрекотании кузнечиков, но он все же был, и слышал я его именно в голове, в этом я уверен.

– Там кто-то с мобильным телефоном, – говорю я. – Может быть, фейн.

– Один? – спрашивает Несбит.