– Что? – переспросила Рисс.

– Ты меня слышала, – отрезал я, направляясь к своей восстановленной каюте.

Человеческую биологию подправляли веками, и для многих сон уже не представлял необходимости. Однако он никогда не переставал быть удовольствием. Я мог бы обойтись без него – существовали и другие способы внедрения воспоминаний и прочистки каналов в мозгу, – но они, в отличие от сна, никогда не позволят почувствовать себя центральной фигурой, вырваться из прошлого и отыскать точку спокойствия.

В каюте я разделся, растянулся на кровати и закрыл глаза. Конечно, мой способ отхода ко сну мало напоминал то, как это делали примитивные люди. Я запустил в форсе программу сна, указав желаемые глубину погружения и длительность – восемь часов, – после чего просто вырубился, будто кто-то извлек из меня источник питания.

Пробудившись, я вспомнил, с какими ощущениями очнулся когда-то в виртуальности, предшествовавшей моему воскрешению. Чувствовал я себя отлично: отдохнувшим, сильным, готовым к встрече с любыми неприятностями, которые наверняка припасла для меня реальность. Я справил нужду, надел чистый комбинезон, поверх натянул скафандр, позавтракал жареными свиными отбивными с овсянкой, а чашку зеленого чая прихватил с собой в рубку. Там я обнаружил свернувшуюся на пульте Рисс и подумал, не наслаждается ли дрон-убийца собственным вариантом сна. Конечно, едва я вошел, она тут же подняла голову и открыла третий глаз, изучая меня.

– Что ж, – сказал я, – пора вернуть на место наш корабельный разум.

– Уверен, что мы хотим его возвращения? – поинтересовалась Рисс.

– Да, абсолютно уверен.

В ответ она только фыркнула, но, когда я, допив чай, направился к шлюзу, все равно последовала за мной.

– Погоди, – остановила меня дрон, когда я уже повернул к старому штурмовику, который Свёрл использовал в качестве обманки.

Я оглянулся: Рисс указывала на что-то яйцекладом, но я ничего такого не увидел, и тогда она выслала мне изображение и быстро менявшиеся координаты на схеме станции. Я внимательно рассмотрел неподвижную картинку, потом переключился на тот же объект в реальном времени, но так ничего и не понял. Ну, какой-то шарообразный прибор, катившийся в сторону открытого пространства. И что? Здесь полным-полно всевозможной двигающейся техники.

– Не узнаешь? – спросила Рисс.

– Нет.

– Пока ты спал, Свёрл нашел кое-что интересное, – начала змея-дрон.

По пути к старому штурмовику она поведала мне о технологии защиты, которую применил Пенни Роял для Панцирь-сити. Оставалось только гадать, зачем Черный ИИ подкинул это устройство Сверлу. Впрочем, чего тут гадать – вероятно, потому что оно потребуется.

Отсоединить все связи Флейта оказалось просто, поскольку Свёрл одарил разум вторинца способностью выброситься из корабля в экстренном случае, что было весьма не по-прадорски, ведь большинство прадоров не слишком заботились о выживании своих детей в любом их виде. Флейту требовалось лишь запустить рутинный процесс размыкания, заблокировав собственно катапультирование. Тиски, удерживавшие его контейнер, разжались, силовые и оптические кабели сами вышли из пазов и по-змеиному уползли в свои гнезда. Шагнув к ящику, я подтолкнул его к выходу, после чего просто шел рядом, еще только пару раз скорректировав курс в сторону трюма, где и перепоручил контейнер с Флейтом ремонтному роботу.

– Я по-прежнему не считаю это хорошей идеей, – заявила Рисс.

– Желаешь сама занять место Флейта и порулить «Копьем»?

– Здесь кишмя кишат ИИ, которые просто запрыгали бы от радости при одной мысли о такой возможности.

– И они заслуживают столько же – или даже больше – доверия, как ты или Флейт?

– Она просто пытается сохранить позицию, – встрял Флейт. – Трудно, наверное, смириться с тем, что ты больше не ненавидишь то, что был запрограммирован ненавидеть. Мы, существа, научившиеся думать, а не только подчиняться наскоро слепленным дрянным программкам, более гибкие и более надежные.

Ох! Я даже поморщился.

– Да, но ты больше не органическое существо, ты сидишь в кристалле и приобрел лишь расширение горизонтов.

– Угу, я изведал оба мира и не столь ограничен, как ты.

– Довольно, – прервал их я. – Это нам не поможет.

И все-таки, не скрою, я был искренне рад, что эти двое снова затеяли свою обычную перепалку. Их пререкания вносили стабильность в мой хаотичный мир.

– Ладно, – пробурчала Рисс, – у меня есть еще немного взрывного геля на случай, если прадорские детишки обнаглеют.

– Ну естественно, – ответил я.

– Так что теперь, босс? – спросил Флейт.

– Теперь, как только всё будет готово, мы снова отправимся в путь и выясним, где сейчас может находиться Пенни Роял.

– Цели те же? – фыркнула Рисс.

– Не знаю. Только, прежде чем уйти, я заберу у Свёрла шип и выясню, что делает Трент…

– А потом?

– Давайте сперва найдем Пенни Рояла. А там посмотрим.

Чем мне заниматься, если не преследовать Черный ИИ? Сейчас Пенни Роял являлся смыслом моего существования, я не мог остановиться, пока дела меж нами не завершены – какими бы они ни были. Кроме того, в глубине души я понимал, как сильно пугала меня перспектива остаться без этой цели, и неважно, насколько неопределенной она стала.

Вместе с извивавшейся рядом Рисс я повел Флейта к своему кораблю, задержавшись только, чтобы посмотреть, что творилось в отсеке конечной сборки. Сперва, когда трюм был полон, я собирался доставить разум через люк для боеприпасов. Сейчас, однако, последние криоящики уже убрали, и путь через трюм представлялся наилучшим, так что я развернул робота. Пока мы шли, я вспоминал прошлый раз, когда точно так же доставлял Флейта на судно. Тогда Изабель Сатоми и два ее помощника лежали парализованные в собственном звездолете – жертвы утонченного биологического оружия, изобретенного мной. Тогда я больше действовал, чем реагировал. Вспоминая это, я чувствовал, что сейчас мне нужно быть поувереннее в своих целях.

– Когда я говорил с Пенни Роялом в Цехе Сто один, он сказал: «Мы вернулись к моему началу, а теперь мы должны вернуться к твоему». И я задумался о том, что же это может означать.

– Где ты родился? – спросила Рисс.

– В Нью-Йорке, на Земле.

– Не думаю, что нам туда, а?

– Почти наверняка нет.

– А где воскрес?

– Тоже на Земле. – Я помолчал. – Есть вероятность, что подразумевалась Масада, поскольку началом можно посчитать момент обнаружения моего мемпланта в той ювелирной лавке. Но я так не думаю. Иногда мне кажется, Пенни Роял намекал на что-то, имеющее совершенно противоположный смысл.

– Э?

– Мой конец, гибель на Панархии. – Помедлив, я продолжил: – Там и начался новый я.