Но все равно я ненавидела его. Я ненавидела себя за то, что мои колени так легко разошлись перед ним. Я ненавидела себя за то, что хотела, чтобы он снова стал сосать мне грудь. Я ненавидела его за то, что его поцелуи были столь бесподобными.

Он заглянул мне в глаза, следя за моей реакцией. Лицо его потемнело от желания. Его пальцы заработали быстрее, вызывая во мне ответное желание.

– Прекрати.

Его средний и указательный пальцы были уже во мне, большой палец оставался снаружи.

– Нет!

Я сдвинула колени так, чтобы он не смог пропихнуть свой член дальше. Я не хотела, чтобы он познал то, что находилось между моих ног.

Он с силой раздвинул мне колени и снова всунул пальцы мне во влагалище.

Нет…

Вложив в меня пальцы, он на мгновение замер. Он почувствовал, насколько я мокрая.

Стыд нахлынул на меня волной. Я обмерла. Мое тело предало меня! И самое обидное, как легко ему это удалось. Так намокнуть мне не удавалось очень долго. Тело словно проснулось после зимней спячки и теперь рвалось на свободу.

Кроу выглядел победоносно. Его самолюбие было удовлетворенно. Его средний и указательный пальцы продолжали шевелиться внутри меня, тогда как большой массировал клитор. Кроу сделал вращательное движение, отчего мое тело накрыла пелена наслаждения. Соски моих грудей сделались словно каменные.

– Ты течешь…

– Это все было во сне, – пробормотала я, не желая давать ему повод гордиться своими способностями в плане возбуждения женщины.

– А снился тебе я, – произнес он утвердительным тоном, словно и не сомневался, что может быть как-то иначе. – Ты назвала меня по имени.

Черт побери!

Он продолжал вращать своими пальцами у меня во влагалище, не забывая стимулировать клитор. Он давил все больше и двигал рукой все быстрее, заставляя мое тело окончательно предать меня, дойдя до оргазма.

Не думаю, что у меня был хотя бы один полноценный оргазм.

Он медленно вынул пальцы из меня и положил их себе в рот. Высосав с них мой сок, он взялся за основание своего члена и направил его в мое лоно.

– Зачем тебе отлизывать мне, когда ты и так насосал с пальцев?

Кроу прижался головкой к моему влагалищу.

Как только я поняла, что сейчас случится, все мое возбуждение резко пропало. Да, возможно, он мне нравился, и, вероятно, ему удалось «завести» меня, но быть изнасилованной все же мне не хотелось. Мне до сих пор претила роль заключенной. Я хотела вернуться назад, к своей нормальной жизни.

– Нет, прекрати. Пожалуйста.

Из моих глаз хлынули слезы. Терпеть не могу плакать, так как считаю это проявлением слабости, но в тот момент я просто не знала, как поступить иначе. Я устала от постоянных домогательств. Я устала быть бессловесной вещью. Я устала от всего на свете.

– Кроу, пожалуйста!

Звук его имени пробился сквозь дурман похоти. Услышав мою мольбу, он взглянул мне в лицо, хотя его член был уже наполовину во мне. В его глазах вспыхнул огонь ярости, но мои слезы погасили его.

– Пожалуйста!

Я постаралась высвободиться из его хватки. Как только мне это удалось, прижала свои ладони к его груди и стала отталкивать его, ощущая кожею каждый мускул. Я уговаривала его, упрашивала, рассчитывая на его добрую душу. Ведь он не был столь жестоким, как его брат. В нем определенно было нечто хорошее.

– Не делай этого…

Он окончательно пришел в себя и вынул свой член.

О, как я была ему благодарна за это! Эмоции захлестывали меня волнами. Никогда я еще не испытывала такого чувства. Я привыкла к тому, что сама контролирую себя и то, что происходит со мной. Я всегда была хозяйкой самой себе. Да, я намокла под его прикосновениями – что было, то было. Но он все же сдержал себя. Он знал, что я желала его, но не стал настаивать.

Кроу отпустил меня и сел на краю кровати. Его тренировочные штаны и трусы валялись на полу, и он подхватил их рукой. В неверном свете спальной комнаты я разглядела четкие контуры его фигуры.

Вообще-то никаких особых чувств к этому человеку я не должна была испытывать, но все же я не могла себя побороть. Он никак не походил на остальных мужчин. Он был жесток до крайности, но под покровом бессердечия я могла разглядеть человека чести.

Я придвинулась к нему на край постели и потрогала его лицо. Пальцы оцарапала небритая щетина. Мне всегда нравилась его нижняя челюсть, сильная и твердая. Она приятно контрастировала с красотой его глаз.

Он повернулся ко мне, следя за каждым моим движением. Широкая грудь его приподнималась с каждым вдохом. Он посмотрел на мои губы и после посмотрел мне в глаза.

Безо всякой мысли я потянулась к нему и чуть прикоснулась к нему губами. Сначала я поцеловала его в краешек рта, а потом добралась до верхней губы. Я ощутила всю прелесть этих тонких губ. Никогда бы не подумала, что смогу наслаждаться поцелуем после всего, что произошло со мной.

Мне нравилось целоваться с ним.

Я все еще была мокрой, а его член никак не хотел опадать. Но мне не хотелось, чтобы он снова полез в кровать, и я убрала руки, пока он не передумал. Он внимательно посмотрел на меня, и я опустила свой взгляд:

– Спасибо…

Он мог бы сделать со мной все, что ему заблагорассудится, и я ничем не смогла бы ему возразить. Но он оставил меня в покое. Он слушал меня. Таким деликатным со мной не был еще ни один мужчина. Эта ночь могла окончиться совершенно иначе, но теперь у меня был выбор. Кроу сделал меня свободной.

Он дал мне право голоса.

Несмотря на то, что день выдался жарким, в моем кабинете в камине вовсю пылал огонь. Мне всегда нравился звук потрескивающих поленьев и танец огня. Для меня это было что-то вроде музыки.

Я пытался сосредоточиться на работе, но моя брюнетка никак не шла у меня из головы. Прошлой ночью я уже лежал на ней. Она была совершенно голой. И я тоже. Член у меня стоял, как никогда, и я был готов протаранить ее скользкую пи*ду.

Ей нравилось, как я ее целовал. Ей нравились мои объятия. Ее текущая пи*да явно говорила мне о том, что она в восторге от того, как я глажу ее клитор. Ей очень нравилось, когда я сосал ее грудь, пока соски не сделаются каменными. Ей нравилось, когда я прикусывал ей ключицу, причиняя боль на верху блаженства.

Тело не обманывало – ей действительно все это нравилось.

Но она по-прежнему говорила мне «нет».

Мне нужно было продолжать. Не следовало позволять этой хрупкой женщине командовать мною. Но стоило ей взмолиться и попросить меня перестать, я сразу же подчинился ей.

Я сам не мог в это поверить. Я не мог поверить в то, что могу кому-то подчиняться.