Что-то как будто двигалось среди виноградных шпалер. Присмотревшись, я узнала его – темные волосы, легкая щетина на щеках, обнаженный торс. Покрытое потом тело блестело на солнце, которое подчеркивало каждый мускул. Грудь его дышала мощью, на животе отчетливо виднелись «кубики» пресса. Мне удалось насчитать восемь…

Его стройные бедра сходились, образуя латинскую букву «V», что я неоднократно видела на рекламных бордах на Манхэттене. Впрочем, в майке или обнаженный, он был чрезвычайно хорош собой. Тогда, в оперном буфете, я приняла его за своего рода мессию. Он олицетворял надежду… Ведь не все же мужчины являются сумасшедшими маньяками, только и думающими о работорговле ради собственной выгоды.

Как же я тогда ошибалась!

Он был уже рядом с домом, перейдя с бега на быстрый шаг. Я разглядела на нем черные шорты и черные же кроссовки. Тело его было вылеплено на славу, не то что у его разжиревшего братца. Но на лицо они были как под копирку – я заметила это сразу, как только меня запихнули в машину.

Он пересек лужайку, прошел мимо моего окна и направился к дверям. Проходя мимо, он повернул голову в мою сторону, то ли специально посмотреть на меня, то ли просто по какой-то ему одному ведомой причине. Я поймала его взгляд, и он остановился. Так и пялился на меня.

Он смотрел мне прямо в глаза. Я не отвернулась. Я смотрела на него, пытаясь решить загадку, зачем я ему нужна. Недавно он попытался меня изнасиловать, но вспомнил, что дал мне честное слово. И больше он не продолжал. Он запретил трогать меня своим людям и своему брату. Он дал мне возможность жить в своем поместье среди виноградников. Когда его брат попытался расправиться со мной, он немедленно пресек его насилие. Хотя мог сделать вид, что ничего и не случилось.

Но не сделал.

Он меня поцеловал. Этот поцелуй не был похож на попытки Боунса втолкнуть свой язык сквозь мои губы. Это было очень нежно. Хрупко.

И я сама ответила на прикосновение его губ. Чисто автоматически. Просто так получилось. Но как только я осознала это, меня бросило назад. Он же натуральный псих, зачем же мне целовать его?

Он грозился выполнить обещание, что дал своему брату, то есть запороть меня до полусмерти. Он говорил, что изнасилует меня, что употребит меня всеми известными и неизвестными способами. Но теперь эти слова стоили гораздо меньше, чем в тот день, когда меня привезли в этот дом. И он три раза приходил мне на помощь.

Быть может, Кроу был не таким уж страшным, как мне казалось?

Он смотрел на меня, не моргая, хотя солнце било ему прямо в глаза. Они были ярко-зеленого цвета, словно трава на лужайке перед домом.

Я собиралась отойти от окна, но не могла даже шевельнуться, словно зачарованная. Сильное тело Кроу блестело от пота. Где-то в самом дальнем закоулке моего мозга, далекодалеко, появилась мысль: каков он будет на вкус, если лизнуть?

Кроу вдруг направился к дверям, словно и не играл со мной в гляделки мгновение назад. Его тело выглядело великолепно. Бледная, точь-в-точь как у меня, кожа, правда, без малейшего изъяна. На улицу он обычно выходил в костюме, поэтому на руках у него не было частичного загара, как у большинства людей.

Как только Кроу скрылся из виду, я прошла в ванную и переоделась к завтраку. Ларс обычно приносил мне целый поднос, и я могла наслаждаться едой в одиночестве. Но комната успела мне порядком надоесть. Я жила в одном из прекраснейших домов, но не могла даже толком осмотреть его.

Когда я вошла в столовую, Кроу уже закончил завтракать. Теперь он выглядел иначе: одет, ни капли пота. Черный пиджак, желтый галстук. Зеленовато-голубая рубашка. При этом, несмотря на некоторую пестроту наряда, выглядел он еще более мужественным, чем давеча.

Я села и посмотрела на него через стол.

В руке Кроу все еще держал свою обязательную газету, но теперь его взгляд скользнул по мне как бы в молчаливом приветствии. Миг, и он снова вернулся к чтению. Кроу не любил, когда его беспокоили во время завтрака.

Впрочем, сказать мне было ему нечего.

Появился Ларс и стал мне прислуживать. Блюда были по-итальянски изысканны: томаты, моцарелла, базилик. Рядом Ларс поставил тарелку с фруктами и ягодами.

– Благодарю.

– Пожалуйста, м’леди.

Ларс одарил меня мягкой улыбкой и вышел. В этой передряге он оказался единственным из мужчин, во взгляде которого не было жестокости. Он смотрел на меня как на человека, а не как на вещь.

Кроу отложил газету:

– Как тебя зовут?

Этот навязчивый вопрос всплыл словно из ниоткуда.

– Полагаю, Ларсу хотелось бы знать, как обращаться к тебе.

– М’леди, по-моему, звучит вполне хорошо. Я уже и не думала, что ко мне когда-нибудь будут так обращаться.

– Ну, я могу приказать ему обращаться к тебе «раб», если угодно.

Я вонзила в него свой взгляд, чувствуя, как внутри закипает гнев:

– Мне надоело такое обращение! Попрошу больше так со мною не разговаривать!

Кроу тоже вперил в меня очи.

– Я не являюсь твоей рабыней. И ты это знаешь. Ты дал мне возможность почувствовать себя человеком. Ты не изнасиловал меня, хотя, как ты говоришь, и мог бы. Ты спас меня от своего брата. Я не думаю, что ты тот, за кого выдаешь себя.

– Глупости.

– Нет. Это ты глуп, если считаешь, что я приму все за чистую монету. Скажи – зачем ты держишь меня здесь, если не имеешь никакого злого умысла в отношении меня?

Кроу в мгновение ока вскочил со своего стула и грохнул обоими кулаками по столу. Этот звук заставил меня невольно вздрогнуть. Со звоном полетели тарелки. Однако Ларс не спешил появляться, вероятно поняв, что послужило причиной такой бури.

– Да ничего более я не желал бы, как связать тебя и запороть до смерти! Я прямо кончаю от этой мысли! Когда я представляю себе, как ты кричишь и плачешь, у меня чуть ширинка не лопается, как у прыщавого мальчишки! Нет, бойся меня! У меня еще какой злой умысел! А когда я расправлюсь с тобой, то похороню то, что останется, на своих виноградниках, чтобы следующий урожай вышел еще лучше предыдущего. – Он снова ударил кулаками по столешнице. – Я чудовище. А ты хорошо знаешь, что чудовища делают во тьме!

Остаток дня я провела в саду позади дома. Передо мной лежала книга и стояла большая чашка с чаем со льдом. Ларс появлялся, словно из ниоткуда. Он принес мне ланч, хотя я его даже и не просила, а когда солнце поднялось слишком высоко, молча поставил для меня зонтик.

Я чувствовала себя королевой.

– Ларс!

Он появился передо мною, сложив руки за спиной:

– Да, м’леди?

Я захлопнула книгу:

– Можно ли вас спросить кое о чем?

– Разумеется. Я весь к вашим услугам.