Оксана задела веслом телевизор и тот грохнулся со стола на пол. По кинескопу пошли трещины.

Оксана сказала: Бог с ним.

Александр спросил: Давай поплывем вон к тому острову?

Оксана спросила: Ты меня любишь?

Александр ответил: Пожалуй.

141

Николай своих родителей плохо помнил.

Часто Николаю чудился огромный ластик, пахнущий смертью.

Этот ластик орудовал в его голове и не только.

Когда Николай вспоминал своих родителей, то он представлял огромный ластик, который стирает их лица.

Николай помнил лишь смутные фигуры.

Теплые руки отца и холодные соленые поцелуи матери.

Он помнил, что стоял с родителями на перроне, а поезд все не приезжал и не приезжал из-за снежной бури. Николай был одет в большую черную шубу и воображал себя медведем.

Однажды Николай увидел у друга дедушки крупные золотые пуговицы со звездами. Николай спросил: Можно пришить эти пуговицы и звезды на шубу?

И мама Николая их пришила.

Вот и тогда Николай стоял на перроне в черной шубе с нелепыми золотыми пуговицами и звездами.

Он помнил, что отец курил и сплевывал в снег.

Он помнил, что мать делала вид, будто она чуть навеселе от выпитого вина.

Он помнил, как смотритель станции нервно прохаживался туда-сюда и полицейских, которые проверяли документы.

Война выла у ворот государства.

Николай помнил, как его отец и мать переступали с ноги на ногу от крепкого мороза.

Маленький Николай думал: Это шутка, сейчас приедет поезд, и родители скажут: Мы пошутили, это такая игра, чтоб ты понимал, как плохо баловаться… а теперь поехали домой, сынок.

Вдалеке раздался гудок поезда и послышался стук колес.

Поезд приближался, прожектор вонзался в кружащийся снег, словно светящееся око одноглазого дракона.

Отец брал его на руки.

Мать брала его на руки и целовала.

От отца пахло горьким табаком.

От матери пахло черствым хлебом и кошачьей шерстью.

Они обнимали его в последний раз.

К ним подошли двое полицейских, лица их были размазаны ластиком.

Полицейские спросили у них документы.

Они предъявили документы, а поезд все приближался и приближался.

Неумолимый.

Как скала.

Как молния за горой.

Громкий, как чудовище, о котором не упомянули ни в одной из сказок, потому что даже для страшных сказок это чудовище было слишком ужасным.

И навстречу этому чудовищу не мчался герой с мечом.

Николай подумал: Железный страх.

И внезапно ему стало очень страшно, потому что объятия родителей были тоже железными. Они хотели вдавить его в себя.

И родители схватили его за руки и побежали к нужному вагону.

Поезд на станции стоял всего две минуты.

Рассеянный отец перепутал номер вагона с номером полки, поэтому им пришлось бежать в хвост поезда.

А снег все сыпал и сыпал.

Родители передали Николая проводнице, проводница проверила билет и сказала: Без сопровождения родителей нельзя.

Отец достал помятую купюру из кармана пуховика и сказал: Пожалуйста, его там встретят.

Проводница сжала и разжала ладонь, она сказала: Еще.

Тогда отец дал ей еще денег.

Мать не успела поцеловать Николая на прощание, потому что поезд уже тронулся.

Мать бежала за вагоном и кричала: Мы скоро приедем!

Мать плакала.

Отец же остался возле входа в вокзал и пытался подкурить очередную сигарету от сырой спички.

Больше Николай родителей никогда не видел.

142

В купе с Николаем ехали три старушки-матрешки.

Старушки расспрашивали его: Ты куда едешь, такой сам маленький?

Николай отвечал, как велели ему родители: Я еду к тете и бабушке.

Старушки угощали Николая пирожками.

Николай ел горькие пирожки и вспоминал сказку, где злая старуха накормила ребенка пирожками, а потом сварила его в котле и съела.

Пирожки были с картошкой, капустой и мясом.

Потом пришла проводница, она спросила: У тебя есть деньги на постельное?

Николай ответил: Нет.

И проводница ушла, недовольно качая головой.

Николай спал на грязном матрасе украинской железной дороги.

Он свернулся калачиком и попытался вообразить, будто он сейчас находится в собственной комнате, а завтра, как и всегда, придется рано вставать в школу.

Даже школа казалась ему спасательным кругом.

Но понятное дело, он догадывался, что находится в пасти чудовища, и пока неизвестно… Прожует оно его или проглотит?

Старушки громко храпели, поезд останавливался через каждый километр, в окно купе настырно стучали припорошенные снегом тени.

Тени что-то предлагали купить, показывали какие-то банки и бутылки, шевелили губами, а Николай поглядывал на них, чуть приоткрыв глаза, и делал вид, что спит.

В соседнем купе пьянствовали большие вонючие мужики.

Они ходили туда-сюда, топтались как слепые лоси.

Они много курили, громко кричали и матерились.

Среди ночи проводница пришла к ним и сказала: Успокойтесь, иначе на следующей станции я вызову полицию.

Мужики ей сказали: Да чего ты… в самом деле, Новый год же скоро, заходи.

И она зашла.

Спустя пять минут проводница громко кричала и материлась с мужиками.

Один мужик, перепутав купе, плюхнулся на полку Николая.

Он Николая совсем не заметил.

Упал и сразу уснул.

От теплого мужика пахло отцом, поэтому Николай прижался к нему и уснул.

143

В шесть часов утра поезд прибыл в Киев.

На заснеженном перроне Николая встречали бабушка и тетя.

Бабушка и тетя улыбались.

Они выглядели очень счастливыми и жизнерадостными.

Вжав голову в плечи, Николай шагал с ними к метро «Вокзальная».

Бабушка и тетя расспрашивали: Ну, как там родители?

Николай пытался вспомнить родителей, но на ум ему приходил лишь урок рисования. Учительница рисования попросила учеников нарисовать любое животное на выбор.