Слова из Светловой после моего «зеленого сигнала» полились потоком. В комнате я поставила звонок на громкую связь, переоделась, сняла макияж, а Инна Павловна все говорила и говорила. Меня всегда удивляло, откуда иногда учителя знают личные подробности жизни родителей своих учеников. А Светлова была просто кладезем информации.

Про Сергея я, в принципе, ничего нового не узнала. Женат второй раз, сын от первого брака. Про жену я сделала вывод, когда Ян сказал, что мачехе нет до него дела, а с матерью его мне даже когда-то удалось побеседовать, хоть и не скажу, что тот разговор был приятным. Потом Инна Павловна начала рассказывать, какая у Сергея харизматичная улыбка, какие красивые глаза… И вообще, он просто не мужчина, а мечта.

Следом я послушала экскурс в жизнь других учеников и их родителей, иногда вставляя «да», «понятно», «интересно». Но Светловой активный собеседник и не нужен был, только свободные уши.

– Знаете, Лолита Ивановна, про Орлова лишь могу сказать, что знаю из сведений, предоставляемых родителями. Адрес, место работы, семейное положение… Отец Германа не любитель потрепаться, как некоторые родители, да и мальчик сам не особо разговорчив. Может, в начале этого года начался переходный период, но с Алексеевым они не ладят. Сразу это были словесные перепалки, причем даже на уроках, на что мне не раз жаловались другие учителя, а во второй четверти случилась первая драка на уроке физкультуры. Я тогда не стала раздувать проблему, решив, что физкультура, соперничество разных команд и гормоны всему виной, но потом они начали мутузить друг друга на переменах. Несильно, думаю, что даже не знаю обо всех случаях, но после Нового года пришлось провести с ними беседу и пригрозить учетом в ИДН. Вроде успокоились, хоть напряжение между ними и не спадало. А тут, видно, весна и снова гормоны. Ничего, успокоятся.

Дети-то успокоятся, а вот их родители… Тут уж не знаю. А Инна Павловна тоже хороша – надо было вызвать их в школу после первой перепалки, возможно, тогда бы все не зашло так далеко. Боялась показаться плохим педагогом? Думала, что только ее слова возымеют действие на подростков? Или Светловой плевать, или она пропустила очень много лекций в институте.

А в итоге именно я, пусть и неосознанно, но столкнула этих самых родителей лбами. Вот всегда так! Хочешь как лучше, а получается… Вот тут даже не как всегда, а не получилось бы хуже. И забочусь я вовсе не об отцах, да даже не о себе, а о двух мальчиках, которые тут совсем ни при чем.

Инна Павловна сказала много, но по существу – крупицы. И только повесив трубку, поняла, что это, наверное, было некрасиво. Я бы могла сама спросить у Григория Александровича, могла бы спросить и у Яна с Германом. Но любопытство, как известно…

Так, оставим дела школьные, хотя они уже стали личными.

Я пыталась постигнуть дзен, усиленно отдраивая кухню, на которой и так был порядок, под удивленным взглядом дяди Коли. Потом, найдя все съедобное в холодильнике и шкафчиках, приготовила обед, завтрак и ужин на неделю для всех, как мне показалось.

И только когда схватилась за горячий противень без прихватки, дядя Коля меня наконец-то остановил:

– Лолка, хватит это… господи, вчера же в передаче какой-то слышал по первому каналу… О, сублимировать, – поднял сосед указательный палец вверх с умным видом.

– Все нормально, – сказала я первые слова с тех пор, как попрощалась со Светловой.

– Ага, – недоверчиво буркнул дядя Коля. – С мужиком проблемы?

– Нет у меня мужика.

– Эх, Лолка, не проведешь старика… Маня сказала, что ты приходила с каким-то, да и ночевал он у тебя. Что, поматросил и бросил?

– Дядя Коля, – почти простонала я. – Никто меня не матросил, да и мне уже не восемнадцать, чтобы переживать из-за мужчин.

Сосед улыбнулся и поставил чайник, сказав мне:

– Присаживайся и отдохни. А то скоро протрешь дыру где-нибудь. Я пока нам кофейку сделаю.

Старших надо слушать. Я сняла хозяйственные перчатки и опустилась на стул, пока дядя Коля колдовал над чашками. В итоге мы с ним молча пообедали, выпили кофе, и я уже хотела пойти потереть еще что-нибудь, хотя бы посуду, когда сосед сказал, так и не переведя тему:

– Знаешь, Лолка, возраст ни черта не важен. Сосед наш, Игнатий Василич, пару раз открыл моей Машке дверь подъезда, один раз сказал, что она красавица… А я что? А я ревную, хоть мы с ней и женаты целую вечность, хоть друг от друга никуда уже и не денемся… А вот все равно… Скребет какая-то мерзкая гадость в груди. Воспринимаю-то уже все более осознанно. Будь, конечно, мне лет двадцать, поработал бы кулаками по лицу этого Василича.

В доказательство дядя Коля сжал ладони и стукнул себя в грудь. Жест бы выглядел комичным, если бы не был таким милым. Вот бы и через тридцать меня кто-то любил точно так же.

– Дядя Коля, – сказала я. – Это же… даже слов нет.

– Я старый дурак?

– Нет, что вы? И даже не смейте думать так.

– Вот, и ты не думай, что чего-то там не как-то там.

Сказано это было неопределенно, но я поняла, что он имел в виду, и улыбнулась. В этот момент, как по заказу, на столе и подал сигнал мой телефон. Кстати, а зачем я взяла его на кухню? Неужели все-таки ждала звонка?

ГЛАВА 20

Я гипнотизировала телефон, не зная, ответить или нет, пока дядя Коля не сказал:

– Лолка, ты какого дьявола таращишься на него? От силы мысли трубка не поднимется.

Звонок умолк, но через полминуты тишину в кухне снова прервала веселенькая трель. Дядя Коля вздохнул печально и покачал головой.

Бегать – это выход, конечно. Но только от собственных мыслей не убежишь, да и менять место жительства я не собиралась в ближайшее время. Привыкла и к гармошке, и к скандалам, и к плову Валика… И не восемнадцать мне уже, чтобы с легкостью и юношеским максимализмом изменить все.

– Да? – ответила я на звонок.

– Привет, – какой-то выдох с облегчением в трубку.

– Привет.

– Встретимся?

– Может, не сегодня? – спросила я как-то неуверенно.

– Через час.

– Хорошо.

И зачем я согласилась? Забыв о присутствии дяди Коли на кухне, уставилась в чашку с остывшим кофе и задумалась. Григорий Александрович хорош. Он никогда не настаивает, не принуждает, но все равно делает по-своему. И даже как-то хочется подчиниться, если это можно так назвать. Может, глагол