любому другому классу. Я лишь исполняющая обязанности, а они мне уже предложения на конец учебного года выдвигают.

Возможно, если бы в этом классе не…

– Лолита Ивановна!

Кажется, я впервые не услышала звонок. Так и продолжала сидеть, постукивая ручкой по столу, пока меня не позвали.

– Здравствуйте! – попыталась я сосредоточиться на уроке. – Давайте вспомним употребление деепричастных оборотов…

Ох, как же не хотелось никому ничего вспоминать, но все молча открыли тетради. И на этом спасибо. Мы сделали пару заданий на повторение, разобрали ошибки, и как-то незаметно по ушам ударил звонок.

Мне этот день дался и легко, и трудно. Я была рада, что на сегодня только три урока, но еще четвертый и пятый с небольшим выходом в столовую просидела в школе, снова посвятив себя заполнению документов, и бумажных, и электронных.

Приложив ключ, похожий на домофонный, к дверям, я вышла и сразу же сняла куртку, перебросив ее через согнутую руку, когда услышала вибрацию телефона.

Антон Колкин.

Бывший ученик, один из первых, кого я учила. Странно сейчас осознавать, что он полицейский, учитывая, что не намного младше меня. Он был одиннадцатиклассником, а я вчерашней выпускницей филфака. И да, это странное ощущение, учитывая, что меня бросили почти к моим ровесникам, когда я только пришла работать в школу. Разница в возрасте лет пять-шесть у нас, но Антон все равно обратился официально, хоть мы уже и переходили на «ты»:

– Лолита Ивановна, это…

– Да, Колкин, – отозвалась я.

И вот явно же звонит не для того, чтобы спросить, как у меня дела. Раньше его это не интересовало.

– Лолита Ивановна, у меня тут сидят два окровавленных гаврика. Они ни в какую не называют ни имен, ни адресов, ни, конечно, телефонов родителей. Но из их разговора я понял, что они твои.

– А все так хорошо начиналось, – почти обреченно сказала я в трубку.

– Извините, Лолита Ивановна, но день становится еще веселее. Адрес отделения напомнить?

– Все та же опорка в соседнем доме?

– Да, – подтвердил Антон.

– Хоть имена эти гаврики тебе могут сказать? Пусть без фамилий.

Колкин ненадолго отвлекся от нашего разговора, на фоне я слышала, как он что-то спрашивал, но не могла разобрать слов, а потом я едва не застонала, услышав:

– Говорят, что их зовут Ян и Герман.

– Жди, через десять минут буду.

– Знаете, Лолита Ивановна, им еще повезло, что встретили меня, а то бы уже документы в ИДН готовили. Родителям звонить, когда вы придете?

– Нет! – почти закричала я.

Если уж выбирать из двух зол меньше… Им действительно повезло, что подобрал их именно Колкин. И эти умники еще и додумались назвать мое имя. Ну конечно, кто после родителей первый на очереди? Интересно, а номер Светловой они бы тоже дали на растерзание? Мне почему-то кажется, что нет.

По дороге к отделению я не столько думала о детях, сколько об их отцах. Педагог внутри меня кричал, что сказать им придется. Но что сказать? Скоро узнаю. Если инцидент мелочный, то не стану звонить. Хотя с Григорием Александровичем поговорить хотелось. А вот с Сергеем… Но в первую очередь дети, а потом уже наши отношения.

Опорный пункт находился в жилом доме недалеко от школы, только вход был не стороны подъездов, а с обратной. Я нажала на кнопку звонка и, услышав щелчок, потянула на себя железную дверь. Тишина… Я пошла по коридору вглубь помещения и вскоре за одной из дверей услышала голоса.

Постучав, дождалась короткого «войдите» и оказалась в маленьком кабинете. За простым деревянным столом, который выглядел как брат-близнец моего рабочего, сидел Антон и пил из огромной, кажется, пол-литровой чашки чай. На стульях напротив бывшего ученика сидели Ян и Герман. На стук они обернулись, и я вздохнула. Мелочами тут и не пахнет.

– Здрасьте, – в три голоса одновременно прозвучало приветствие.

Я кивнула и удрученно покачала головой. Снова на лицах синяки, ссадины, кровь.

– Родителей в школу? – даже как-то с надеждой спросил Ян.

Конечно, парни молодцы. Учитель вытащит из полиции, а уж родителей в школе как-нибудь переживут.

Я проигнорировала вопрос и посмотрела на Колкина, продолжавшего как ни в чем не бывало прихлебывать чай.

– Антон, что они натворили?

– Ничего, – вместо участкового хором ответили мои ученики.

– Так, – подняла я указательный палец вверх, – вы сидите и молчите, как маленькие вредные мышата. Понятно? Еще хоть раз перебьете, я сразу же звоню родителям.

Оба насупились, но замолчали.

– Ну что… – начал Антон, откинувшись на стуле. – Иду я, значит, с вызова, а эти гаврики метелят друг друга. Я одно за шкирку, потом второго – и сюда. Молчали как партизаны, пока я не потянулся к телефону, чтобы вызвать инспектора по делам несовершеннолетних. Вот этот, – кивнул Колкин на Яна, – предложил позвонить классному руководителю, сославшись на то, что до родителей сейчас не дозвониться. Второй его поддержал. Когда я услышал ваше имя, Лолита Ивановна, решил сразу связаться с вами.

– Спасибо, Антон. Только разборок с ИДН мне не хватало.

– Забираете их?

– Да. Ты, надеюсь, никаких документов не оформлял.

– Ну как я могу подвести любимого учителя? Хотя руки чесались.

– Помоги еще любимому учителю. Аптечка есть?

– Вроде где-то должна быть.

– Ищи, – скомандовала я и, бросив вещи на подоконник, сначала взяла за подбородок одного гаврика, потом второго, чтобы осмотреть лица на предмет серьезных повреждений.

У Германа на лбу расплылась шишка, которая мне очень не понравилась.

– Голова болит? Тошнит?

– Нет, все нормально.

– Думаете, у него сотрясение? – спросил Колкин, достав наконец-то из шкафа коробку.

– Возможно.

– Нет у меня никакого сотрясения! – возмутился Герман.

– Маленький тихий мышонок, помнишь?

Весь запал снова закончился. Я перебирала все, что нашла в импровизированной аптечке Колкина, но, видимо, полиция не бережет свое здоровье. Половина просрочена, вторая – ничем мне не могла помочь.

Я снова подошла к подоконнику и достала из сумки телефон. Парни напряглись, заметив мои действия, но через минуту расслабились, когда я бросила смартфон обратно в сумку.

Меня вообще удивило, что даже Ян до сих пор нигде не вставил свои пять копеек. Наверное, я выглядела уже не доброй учительницей, а очень злой. Не удивлюсь, если ребята уже пожалели, что не позвонили родителям, вернее, отцам.

Встречаться в данной обстановке, да еще с обоими одновременно… От одной мысли становилось, как бы это сказать помягче, фигово.

– За мной, – кивнула я на дверь, а потом посмотрела на Антона. – Спасибо.

– Утихомирьте ихние гормоны, – сказал Колкин.

– Их, – поправила я бывшего ученика.

Мы вышли на улицу, и Ян наконец-то подал голос, а я уж думала,