– О да, лорд Комьер, его заметили, и еще как! Никто всоборе не сводил с него глаз. Потом, когда его положили в родовом склепе, весьгород закатил пирушку, и мы поднимали тосты в память об Авине Воргунссоне. Сприходом зимы в Талесии трудно отыскать, над чем бы посмеяться, однако Авинухитрился припасти нам веселья до самой весны.

– Что это было за вино? – с серьезным видом спросилпатриарх Бергстен.

– Арсианское красное, ваша светлость.

– И какого года?

– Позапрошлого, я полагаю.

– Урожайный год, – вздохнул Бергстен. – Виноникак нельзя было спасти?

– Никак, ваша светлость, – после того, как Авинотмокал в нем добрых два дня. Бергстен вновь вздохнул.

– Какая жалость, – скорбно проговорил он. И рухнулна луку седла, сложившись пополам и подвывая от неудержимого хохота.

***

Когда Улаф и Тиниен въехали в предгорья Тамульских гор, тамуже царил холод. Тамульские горы были одной из тех географических странностей,что тут и там разбросаны по свету, – горстка изъеденных временем инепогодой гор, никак не связанных с окружающим ландшафтом, и несколько пиковповыше, обильно поросших ельником и соснами. На более пологих склонах Тамульскихгор росли дубы, сбросившие листву в преддверии зимы.

Рыцари ехали осторожно, стараясь держаться открытых мест ишуметь, издалека объявляя о своем присутствии.

– Неумно застигать троллей врасплох, – пояснилУлаф.

– Ты уверен, что они здесь? – спросил Тиниен, когдаони углубились в горы. Улаф кивнул.

– Я видел следы – или, по крайней мере, те места, гдеони пытались замести свои следы, – а также свежую грязь там, где онизакапывали свой помет. Тролли прилагают немало усилий, чтобы скрыть своеприсутствие от людей. Ужин легче изловить, если он не подозревает, что тыблизко.

– Тролли-Боги обещали Афраэли, что их создания большене будут есть людей.

– Должно пройти не одно поколение, прежде чем эта мысльугнездится в сознании самого тупого тролля, – а тролли бывают очень тупы,когда им этого хочется. Лучше нам не терять бдительности. Как только мывыберемся из предгорий, я совершу обряд, который призывает Троллей-Богов. Тогдауж мы будем в безопасности. Опаснее всего здесь, в предгорьях.

– Почему бы не совершить этот обряд прямо сейчас?

Улаф покачал головой.

– Это невежливо. К Троллям-Богам следует обращатьсявысоко в горах – в настоящей стране троллей.

– Это не страна троллей, Улаф.

– Была. Давай-ка подыщем место для ночлега.

Они разбили лагерь на ступенчатом каменном уступе, где спиныих прикрывала прочная скала, а впереди круто ниспадал каменистый уклон. Рыцарипо очереди несли стражу, и, когда первый слабый отблеск зари начал понемногувымывать темноту с пасмурного неба, Тиниен потряс Улафа за плечо.

– В кустах у подножия утеса что-то шевелится, –прошептал он.

Улаф сел, нашаривая рукой топор, и прислушался.

– Тролль, – секунду спустя сказал он.

– Откуда ты это знаешь?

– Кто бы там ни шумел, он шумит намеренно. Олень непроизводил бы столько шума, а медведи уже залегли в зимнюю спячку. Тролльхочет, чтобы мы знали, что он здесь.

– Что будем делать?

– Подбросим хвороста в костер – пусть знает, что мыпроснулись. Положение у нас сложное, так что не будем торопиться. – Улафотбросил одеяла и поднялся, а Тиниен тем временем подложил в огонь сухихсучьев.

– Пригласим его погреться? – спросил он.

– Ему не холодно.

– Это в такой-то мороз?

– А для чего, по-твоему, у него шерсть? Тролли разводяткостры ради света, а не затем, чтобы греться. Почему бы тебе не занятьсязавтраком? Он вряд ли станет что-то делать, покуда совсем не рассветет.

– Сейчас не моя очередь стряпать.

– Я должен нести стражу.

– С тем же успехом это мог бы делать и я.

– Ты не знаешь, что именно нужно высматривать. –Голос Улафа был воплощенная рассудительность – как всегда, когда он находилпредлог не заниматься стряпней.

Постепенно светлело – зрелище, на которое никогда ненадоедает смотреть. Глядишь на темное пятно в окружающем тебя лесу – и вдругосознаешь, что там, где секунду назад была только тьма, теперь видны деревья,кусты и камни.

Тиниен принес Улафу тарелку с дымящимися ломтями окорока икусок зачерствевшего хлеба.

– Оставь окорок на вертеле, – посоветовал емуУлаф.

Тиниен в ответ что-то проворчал, взял свою тарелку и уселсярядом с другом на краю скальной ступени. Они ели, посматривая на березняк,который рос на пологом склоне, прямо под ними.

– Вот он, – серьезно сказал Улаф, – прямо вонза тем большим камнем.

– Верно, – отозвался Тиниен, – теперь и я еговижу. Его трудно различить в лесу, правда?

– На то он и тролль, Тиниен. Тролли – часть леса.

– Сефрения говорит, что мы с ними в дальнем родстве.

– Может быть, она и права. Между нами и троллями не такуж много различий. Они больше нас и имеют свои предпочтения в еде – вот и все.

– И долго это может продолжаться?

– Понятия не имею. Насколько мне известно, такогопрежде еще не случалось.

– Что он станет делать дальше?

– Как только он убедится, что мы знаем о егоприсутствии, он, вероятно, попытается вступить в общение.

– А он знает, что ты говоришь на их языке?

– Вполне возможно. Тролли-Боги хорошо знают меня, и имизвестно, что я охочусь в одной стае со Спархоком.

– Странный способ выражаться.

– Я просто стараюсь думать как тролль. Если у меня этовыйдет, я смогу предсказать, что он станет делать дальше.

И тут тролль, задрав голову, что-то крикнул им.

– Что он говорит? – обеспокоенно спросил Тиниен.

– Он хочет знать, что ему теперь делать. Он в смятении.

– Это он-то? Что уж тогда говорить обо мне?