Впрочем, что гадать, пожал он плечами, захлопывая дверцу машины.

В зале библиотеки царили приятные прохлада и тишина. Едва уловимо пахло книгами. Максим не смог бы сказать, что это за запах, но он определенно был. Пока он рассматривал зал, из-за стеллажей появилась библиотекарша.

Ты смотри, оценивающе уставился на нее Максим. Как сказала бы мама, стильная штучка. Худощавая, в скромном черном джемпере, узкой серой юбке в мелкую клетку, черных лодочках, ничего лишнего, из украшений лишь часы с крупным циферблатом. На лице минимум косметики, а пепельно-стального цвета волосы подстрижены четким каре. Изящно, элегантно, сдержанно. И лицо строгое, с узкой, но приятного изгиба линией губ, прямым тонким носом и прямой линией бровей, с серыми холодноватыми глазами. Совершенно не модный облик, сухой, холодный и, тем не менее, очень аристократичный. Максим бесстыдно разглядывал библиотекаршу. А что, теперь он человек свободный и может без зазрения совести любоваться посторонними женщинами. Даже если они и не в его вкусе. Действительно, эта строгая, серо-стальная девица не имела ничего общего с типажом его Аньки, с типажом, на который он хронически западал всю свою сознательную жизнь. Сочные, яркие и, вероятно, более доступные, хотя сами барышни считали себя крайне дорогими и очень неприступными, но, как он понимал теперь, это был лишь вопрос цены, в рублях или долларах. Максим скривился от неприятных воспоминаний. Такие, как библиотекарша, нравились маме.

— Добрый день, — одарив Максима за проявленную им нескромность ледяным презрительным взглядом, проговорила библиотекарша. — Вы что-то хотели? — И ее прямая, как проведенная по линейке бровь слегка приподнялась.

— Что-то хотел, — с доброжелательной улыбкой ответил Максим, ему вдруг захотелось узнать, как выглядит эта надменная библиотекарша, когда улыбается.

Но она улыбнуться ему в ответ не спешила.

— Слушаю вас. Вы у нас записаны?

— Нет. И, признаться, не планирую.

— Тогда по какому вопросу вы пришли? Вы из полиции? — словно вспомнила что-то стальная девушка.

— Из полиции? К вам?

— Нет?

Разговор получался какой-то глупый, из одних вопросов.

— Что вам угодно? — первой прервала бессмысленный диалог библиотекарша. Максим внутренне поставил ей плюсик. Редкий случай, когда в подобной ситуации женщины моложе сорока не начинали с ним кокетничать. Эта не начала. Редкий экземпляр.

Выйдя из-за стеллажей, где она продолжала расставлять по местам разбросанные хулиганами книги, Полина с удивлением увидела стоящего посреди зала мужчину. Молодого, дорого одетого, она плохо разбиралась в таких вещах, но какая-то небрежная элегантность, присутствовавшая в облике мужчины, наводила на мысль, что костюм у него не из дешевых. Дешевые на фигуре так ладно не сидят. Когда мужчина обернулся на звук ее шагов, Полина едва удержалась, чтобы не спрятаться обратно, таким нахальным и оценивающим взглядом он в нее вцепился. Она тут же осознала, что в отличие от элегантного гостя одета в дешевенькую старую юбку, безликий черный джемпер и что сегодня, как, впрочем, и всегда, она забыла накраситься, провела тушью пару раз по ресницам, когда на работу пришла, вот и весь макияж. Показываться на глаза такому франту ей вдруг стало стыдно, увидеть в его глазах выражение жалости и презрения к себе ужасно не хотелось. Бежать, скрыться в глубине библиотеки, позвать Инну Яковлевну, панически соображала Полина, делая шаг назад. Но тут же передумала, интеллигентные люди не должны пасовать перед беспардонными невоспитанными нуворишами, одернула она себя. Нужно просто поставить его на место, чтобы он понял, что бедность не порок, а порок — это невежество и чванство, что он пришел не на биржу и не в баню, а в культурное учреждение, и она, укрепив таким образом свою решимость, отважно шагнула вперед.

— Добрый день. Вы что-то хотели? — спросила Полина с вежливой холодностью.

— Что-то хотел, — с насмешкой ответил посетитель.

Полина, неодобрительно взглянула на насмешника, но все же уточнила.

— Слушаю вас. Вы у нас записаны? — Последнее было заведомым абсурдом. Такие типы в библиотеки не записывались, они читали ленты новостей в своих айфонах, прочая литература их не интересовала.

— Нет. И, признаться, не планирую, — продолжал насмехаться посетитель.

— Тогда по какому вопросу вы пришли? — теряя терпение, спросила Полина и вдруг сообразила: — Вы из полиции?

— Из полиции? К вам?

— Нет?

Да что он, издевается над ней? Или ему делать нечего? Ну конечно. Он ждет кого-нибудь и от скуки зашел развлечься в единственное в округе общественное заведение. Библиотеку.

— Что вам угодно? — как можно строже и надменнее спросила Полина, пора уже прекратить эту комедию.

Но она ошиблась.

— Я к вам по личному вопросу.

Вот тут уж Полина уставилась на посетителя с искренним и глубоким недоумением.

— По какому?

— По личному. Дело в том, что некоторое время назад у меня умерла бабушка, Болотникова Аглая Игоревна, и, как я недавно выяснил, она завещала вашей библиотеке часть своих книг, — соизволил, наконец, объясниться посетитель, а Полина, едва услышав фамилию Болотникова, словно заледенела от скверных предчувствий.

Родственники одумались и, как и предполагала Инна Яковлевна, решили исправить собственную оплошность, отобрав назад у библиотеки свои бесценные книги. И «искушенную» тоже. А она так к ней привыкла, что уже считала своей. И потом «Царствующий дом Романовых»… Интересно, а можно их не отдавать? Ведь их приняли по акту, у библиотеки имеется дарственная, слушая вполуха родственника почившей старушки, соображала Полина. Надо срочно звать Антонину Ивановну, уж та сможет отстоять их сокровища.

— Извините, — перебила на полуслове наследника Полина. — Этот вопрос вам лучше обсудить с заведующей. Сейчас я ее позову, а вы присядьте.

— Антонина Ивановна! — влетела в кабинет к начальству Полина. — Там пришел родственник Болотниковой!

— Кого? В смысле чей? — оторопела от Полининого вторжения мирно листавшая журнал Антонина Ивановна.

— Болотниковой! Той, что книги нашей библиотеке завещала! Антонина Ивановна, он наверняка хочет забрать их назад. — У Полины в душе клокотала буйная смесь страха и возмущения, хорошо приправленная здоровой жадностью.

— Антонина Ивановна, вы не должны их отдавать! Это дар, он оформлен, и вообще, эти книги собственность покойной Болотниковой, а она отдала их нам! — настраивала на правильный боевой лад сонную Антонину Ивановну Полина. — Этому хлыщу в дорогом костюме они ни к чему, он их продаст! А тут библиотека. Их смогут прочитать и оценить люди, которым дорога книга, которые любят литературу! — О том, что они в жизни не дали бы никому из читателей в руки эти бесценные экземпляры, Полина упоминать не стала. — И вообще, это государственная собственность!