– Мозг весит солидно, – сказал Моррис, – но едва ли она этого добилась, читая великие литера­турные произведения или изучая культуры других народов.

– Ты смог установить причину смерти?

– Судя по предварительному обследованию, она была здоровой женщиной сорока двух лет. Перелом левой большеберцовой кости полностью зажил. Ли­цо и тело в отличном состоянии. Нужно дождаться заключения токсиколога, чтобы определить, прибе­гала ли она к химическим средствам. Впрочем, есть люди, которые относятся к своему телу, как к храму.

– Сейчас меня не интересует ее тело. Расскажи мне о мозге.

– Резкое набухание, которое привело бы к смер­ти в течение нескольких часов. Очевидно, процесс был необратимым после начального проникнове­ния инфекции. Кстати, это подтвердил невролог, обследовавший мозг других жертв. Мозг не содер­жит никаких посторонних веществ, опухолей, хи­мических или органических стимуляторов. Инфек­ция – за отсутствием лучшего термина – остается неопознанной.

– Похоже, сегодня от тебя немного толку, Мор­рис, – вздохнула Ева.

Он ополоснул руки, поманил ее пальцем и вывел изображение на мониторе.

– Вот это – компьютеризированный попере­чный разрез мозга нормального здорового мужчины сорока пяти лет. А это – мозг Когберна.

– Господи!

– Вот именно. Разбухшая масса, травмирован­ная в нескольких местах из-за повышения давления. Красные участки указывают на инфекцию.

– Выходит, она распространилась более чем на пятьдесят процентов мозга?

– На пятьдесят восемь. Обрати внимание, что некоторые покрасневшие участки темнее других. Сюда инфекция проникла раньше. Это указывает на зрительную и слуховую атаку.

– Значит, причина в том, что он видел и слы­шал?

– Он мог не видеть и не слышать это глазами и ушами. Но «бомбардировке» подверглись те доли мозга, которые контролируют зрение и слух.

– Тогда подсознание?

– Возможно. Пока ясно только, что инфекция распространяется очень быстро, приводя к интен­сивному разбуханию одного участка за другим. Нам не удалось определить, происходит ли этот процесс сам по себе или требует дополнительных стимулов, но могу ручаться, что он причиняет невыносимые страдания.

– Судя по последним опросам общественного мнения, большинство считает, что это не так уж плохо.

– Большинство людей – варвары, по крайней мере, с научной точки зрения. Легко кричать «Голо­вы им долой!» – когда не стоишь по колено в крови и не видишь, как эти головы катятся к твоим ногам. Если на это «большинство» попадает хоть немного брызг, оно тут же начинает звать копов.

– Иногда, Моррис, люди привыкают к вкусу крови и превращаются в зверей. – Ева достала сигналящий телефон. – Даллас.

– Лейтенант, через полчаса вы должны быть в медиацентре.

– Майор, я сейчас в морге с медэкспертом, ожи­даю результатов обследования мозга Мэри Эллен Джордж. Мне нужно закончить консультацию и ин­формировать мою группу. Прошу вас…

– Просьба отклоняется! Через полчаса, Даллас. Попросите вашу помощницу как можно скорее передать рапорт и дополнительные данные в мой офис. Их нужно проанализировать и подготовить для СМИ.

Когда Уитни прервал связь, Моррис похлопал Еву по спине.

– Что, здорово досталось?

– Они напустили на меня вице-мэра и Чанга!

– А Франко и Чанг наверняка думают, что это тебя напустили на них. Ладно, беги и заверь теле­зрителей, что город в твоих руках, и им ничто не уг­рожает.

– Если бы я в тебе не нуждалась, то нокаутиро­вала бы тебя за такие шуточки!

* * *

Ева стойко выдержала инструктаж перед пресс-конференцией, прочитала заново написанные заяв­ления, запомнила, что ей можно обсуждать, а что нет. Но когда Франко предложила ей привести себя в порядок и подкрасить губы, прежде чем появлять­ся перед камерами, она огрызнулась:

– То, что у меня имеются сиськи, не означает, что я должна увлекаться косметикой!

Франко вздохнула и знаком велела своим по­мощницам выйти из комнаты.

– Я не хотела вас обидеть, лейтенант. Мы жен­щины, и остаемся ими, какое бы положение ни за­нимали. Просто некоторых из нас это устраивает больше, чем других.

– Меня вполне устраивает быть женщиной. Я сделаю то, что мне приказано, нравится мне это или нет. Но в мои обязанности не входит прихора­шиваться только потому, что вы предпочитаете де­монстрировать на экране иной имидж полиции, чем тот, который могу представлять я.

– Вполне с вами согласна. – Франко подняла обе руки. – Извиняюсь за оскорбительное предло­жение слегка подкрасить губы. Я не считаю губную помаду орудием сатаны.

– Я тоже. Просто мне не нравится ее вкус и то, как она на мне выглядит. Франко снова вздохнула:

– Эти два дня были нелегкими для всех нас. Следующие дни, вероятно, будут еще тяжелее. Мэр хочет, чтобы я работала с вами, а ваш босс – чтобы вы работали со мной. Так что мы обречены на со­трудничество. И я вовсе не желаю ссориться с вами из-за каждой мелочи.

– Тогда отвяжитесь от меня.

– Господи, дайте же мне закончить! Мы обе об­ладаем сильно развитым чувством гражданского долга, хотя и придерживаемся абсолютно противо­положных взглядов и методов. Я искренне люблю Нью-Йорк, лейтенант, и горжусь тем, что служу ему.

– Не сомневаюсь в этом, мэм.

– Дженна. Раз мы работаем вместе, зовите меня Дженна. А я буду называть вас Ева.

– Нет уж, лучше называйте меня Даллас.

– Вот вам пример одного из наших ключевых разногласий. Вы предпочитаете, оставаясь женщи­ной, применять традиционные мужские методы, а я придерживаюсь женских. Я просто наслаждаюсь, используя в своих целях мою внешность. Привлекательная оболочка, под которой скрыты трудоспо­собность, честолюбие и неплохие мозги, помогает мне точно так же, как ваши методы помогают вам. Естественно, я не доверяю женщинам вроде вас, а вы – женщинам вроде меня.

– Я не доверяю политиканам обоих полов.

Франко склонила голову набок.

– Если вы рассчитываете оскорбить меня на­столько, чтобы я вышвырнула вас с пресс-конфе­ренции, то я вас разочарую. Позвольте заметить, что в искусстве оскорблений копы – любители по срав­нению с политиканами. – Она посмотрела на золо­тые часы. – Пора. Хотя бы причешитесь.

Ева дважды провела пальцами по волосам.

– Достаточно?

Франко, уже взявшись за дверную ручку, окину­ла ее взглядом с головы до ног.

– И как вам только удалось очаровать такого мужчину, как Рорк?

Ева медленно поднялась.

– Если вы рассчитываете оскорбить меня на­столько, чтобы я заехала вам кулаком по физионо­мии, была отстранена от расследования и дала вам возможность подбросить СМИ более привлекатель­ный имидж следователя, то я тоже вынуждена вас разочаровать. Позвольте заметить, что я намерена завершить это дело. Зато после этого меня уже нич­то не удержит.