Она все неправильно поняла. Он не планировал ее забирать. Он уже развернулся было, чтобы уйти, и даже прошел несколько шагов до парковки у почтового офиса, как она догнала его. В расстегнутом комбинезоне и шапочке набекрень, с кое-как намотанным на шею шарфом и варежками в руках.

– Папа, па-а-аапа! Подожди меня!

Она остановилась рядом с ним, запыхавшаяся, с пылающими щеками.

– Элла, девочка моя. Тебе надо одеться как следует. На улице холодно. Ты можешь простудиться. Как тебе удалось самой выйти из садика? Что, никто за тобой не смотрел? Разве дверь не заперта?

– Заперта, но я вышла через заднюю. И перелезла через забор. Там уже было протоптано, так что ничего сложного. А потом я побежала изо всех сил. Очень быстро. – Она с гордостью посмотрела на отца. – Можно мне с тобой? А ты куда идешь? В магазин? Давай купим шоколадку?

Стейнар подумал, что взять ее с собой – это не такая уж плохая идея. Туну удар хватит, когда она придет ее забирать. «Вы что там, совсем за детьми не следите в этом вашем чертовом садике? – скажет ей он. – Ты же ее мать, да еще и работаешь в соседней комнате. Я шел, ни о чем не подозревая, в центр перекусить. И тут подбегает ребенок, довольно далеко от садика. Это еще вопрос, кого из нас стоит лишить родительских прав». Но он знал, что замечтался. Доказательством тому был красный след на щеке Эллы.

Они зашагали вниз по дорожке в сторону отеля «Полар». Пошел снег, в свете фонарей замерцали редкие снежинки. Стоял крепкий мороз, у Эллы замерзли ноги. Несколько мгновений Стейнар раздумывал, не зайти ли с ней в паб и заказать гамбургер с картошкой фри. Он уже изрядно проголодался. И все же решил, что поход в заведение плохо вяжется с его мнимым больничным. Поэтому они сели в машину и поехали домой. Элла радовалась, что ей разрешили сидеть на переднем сиденье. Но, когда она поднималась по ступенькам крыльца, лицо ее сделалось серьезным и задумчивым. Они зашли на кухню.

– Как здесь воняет.

– Да, ты знаешь, папа разболелся.

Она сидела за столом, болтая ногами, и смотрела в сторону.

– Мама говорит, что ты алкаш. Что тебя уже не исправишь. Поэтому мы скоро уедем. К бабушке. Так она говорит.

Не слушай маму.

Стейнар сжал зубы и глубоко вдохнул. Туну следует наказать. Что если их не будет дома, когда она в панике примчится домой в поисках дочки? А потом они вернутся с Эллой, как ни в чем не бывало, с интересной прогулки, и Элла будет рада и довольна.

– Я знаю одно местечко, где у Юлениссе мастерская. Там работает много рождественских гномов. Может, сделаем бутерброды и поедем туда?

Его посетила одна идея. Что если им спрятаться на часок-другой? Только затем, чтобы напугать и пристыдить Туну.

– Ух ты, давай… А у них есть шоколадки, как думаешь? – Элла спрыгнула со стула. – Скорее, папа, пока мама не вернулась. Только Бассе поедет с нами. А то он еще никогда не видел гномиков.

Централь канатной дороги напоминала замок на ходулях. Большой и темный. Стейнар припарковался за зданием склада.

– Мы приехали, папа? – Элла запрокинула голову, чтобы рассмотреть металлические конструкции, и чуть не упала навзничь. – Может, Юлениссе нет дома? В окнах темно.

В последний момент она вспомнила про Бассе и прихватила маленького желтого плюшевого медвежонка с собой.

Они долго забирались по скользкой, обжигающе-холодной металлической лестнице и когда наконец попали внутрь, Элла едва сдерживала плач.

– Папа, я хочу домой. Ничего страшного, если мы не увидим гномиков. У меня замерзли ручки.

– Если так, надень варежки.

Стейнар начал закипать. Она же сама хотела поехать, разве нет? Элла почувствовала в голосе отца знакомые ледяные нотки и с испугом уставилась на него. Но это только еще больше разозлило Стейнара. У него раскалывалась голова. Пульс больно стучал в висках.

Стейнар не мог не признать, что Централь была местом довольно унылым. Холод и тьма обступили их, сжали стальным кулаком. Вокруг проступали очертания различных агрегатов, угольных самосвалов, контейнеров и прочего хлама. Но тут он увидел кое-что в дальнем углу помещения. То был самосвал, выкрашенный красным, с контурами северного оленя. Надпись на переднем крае, когда-то белая, облупилась, так что осталось только «сч лив о ро де ств».

– Смотри, Элла! Что я тебе говорил?

Он и сам порядком удивился. Там в самом деле стоял старый самосвал, украшенный гномиками и оленями.

– Теперь-то ты видишь, что это и вправду мастерская Юлениссе? Это сюда он свозит подарки с горы.

– Угу, – отозвалась она с сомнением в голосе, все еще напуганная. – А где же сами подарки?

– Они наверняка глубоко в шахте. Там живет горный король. Он кует золото и отдает его Юлениссе.

Она не ответила, и он понял, что про золото ей не очень интересно.

– А в самом сердце горы сидит жена Юлениссе, варит шоколад в больших котлах и делает из него всякие штучки.

– Что за штучки?

Уж не улыбка ли промелькнула у нее на губах?

– Ну, ангелов, гномиков, сердечки и тому подобное.

– Из шоколада?

– Именно. Можешь мне поверить.

Посреди помещения они наткнулись на контрольный пункт. С электричеством и отоплением. Старый кожаный диван, как видно, немало повидал на своем веку. Но там нашелся новый шерстяной плед, которым он укутал Эллу. Им нужно было всего лишь посидеть здесь часок. Отец с дочерью съели припасенные бутерброды, запивая их какао прямо из термоса. Из комнаты не видно было жутких внутренностей Централи, только ночное небо виднелось в серых прямоугольниках наружных окон. А внутри было тепло и уютно. Отец и дочь прижались друг к другу и уснули.

Стейнар проснулся от головной боли. И не сразу понял, где он. С испугом обвел глазами комнату, но потом воспоминания вернулись. Господи боже, который час? Четверть четвертого. Но ведь?.. Неужели часы встали? Они же выехали из дому в районе четырех. И тут до него дошло. Была ночь. Они проспали много часов.

Элла зашевелилась и пробормотала что-то. Он получше укутал ее пледом и не стал будить. Ему требовалось время, чтобы подумать. Мать честная, что же теперь делать? И что сказать Туне? Что если она обратилась в полицию? А еще он ужасно хотел пить, как никогда раньше. В ящиках письменного стола ничего не нашлось. Скрипучий книжный шкаф был забит бумагами. Под диваном тоже пусто.

Стейнар вышел из комнаты. Морозный воздух обжег легкие. Ему нужно попить. На полу он заметил несколько кучек снега, которые намело в отверстие, куда раньше заезжали вагонетки. Стейнар сделал несколько осторожных шагов по истертому грязному полу, стараясь обходить выступающие доски, лед и мусор. Сперва поскреб снег ногой, но в конце концов опустился на колени и принялся грызть. Снег опалил рот. Он вспомнил, что где-то читал, что снег есть опасно.