— Это ловушка! — выдохнул Патрезе. — Подарочная коробка, где вот они мы все!

Норм, ничего ему не отвечая, нажал «этаж О».

Стоило дверям сомкнуться, как мужчины вдвоем вскрыли панель — Норм проломил, а Кирилл отогнул — и изолировали управляющий датчик. Норм ради этого кредитной карточки не пожалел. Теперь движением кабины управляла только система противовесов. Весьма вовремя сделано, учитывая, что с каждого этажа вооруженные убийцы жмут кнопку вызова.

Лифт канул вниз медлительно и плавно, с важностью планеты, уходящей из-под ног.

«Брюс, Брюс был моей планетой! Да, конечно, связавшая нас воедино сила тяжести исключила свободное парение и возможность в любой момент взять новый курс, но мне так плохо без моей планеты, и страшно даже подумать, каково моей планете без меня.

К тому же я еще помню, каково это — зависнуть в невесомости, не имея, от чего оттолкнуться, не ведая, к чему примкнуть.

До тех пор, пока мы порознь, я не могу погибнуть. Тем более — погибнуть случайно и глупо. Не имею права, и никакие механизмы мирового рока не в счет. Плевать я хотела на механизмы».

Натали стояла, прижавшись спиной к металлопластовой стене лифтовой коробки, и содрогалась вместе с ней, сделавшись неимоверно чувствительной к малейшим вибрациям. Напротив так же обессиленно привалился Кирилл, и дон Патрезе рядом с ним, а слева высился Норм — большой, неожиданно расслабленный, смеживший веки. Спина как шкаф, плечо как нависающая скала.

С некоторым запозданием Натали разжала стиснутые кулаки. В одном из них оказалась смятая бумажка с тремя строчками цифр, чуть поплывшими от пота. Вот, значит, как? Значит — недаром?

— Мне вот что интересно: СБ-то куда смотрит?

— Пять секунд, — сказал Норм. — Они только на мониторах взгляд сфокусировали. Плюс неизбежное замешательство: штурмовать зал, полный гражданских заложников? Тут же не абы кто собирается — белая кость, голубая кровь. За каждого ответишь. Не по закону, а по понятиям, перед кланами. Так? И еще, обратите ваше внимание... сейчас никто, ни одна СБ, не отличит нас от них. Мужчины в смокингах, женщина в вечернем платье. Все бегут. Вмешательство СБ нас сейчас, скорее всего, погубит. Учитывайте это. Ну и, разумеется, уверены ли вы, что ваша Безопасность — безопасна. Я бы не рисковал.

Пауза.

— Кто мишень? — спросил Кирилл, обращаясь, кажется, в воздух. — Вы или я?

— Слишком мало данных для анализа. Как справедливо замечено, вы и сами не знали, что сюда пойдете, тогда как у меня тут столик постоянный. Но... лежат ли наши ответы на поверхности?

— Девяносто девять процентов — ваши.

— Я бы обратил внимание, что пальба началась, когда речь зашла о фамилии девочки. В сущности, — Патрезе укоризненно посмотрел на всех сквозь треснувшие очки, — любой, в кого не попали, может считаться причастным, пока не доказано обратное. Те, кто заказал детей, почему они не могли заказать и вас, чтобы снять со следа? Заметьте... я не подозреваю вас в покушении на меня.

— Мы за ваш столик не рвались.

— Это так, но вы просили разрешения на посадку, заказывали такси, пользовались доставкой... Строго говоря, задайся я такой целью, я бы уже знал, что вы появитесь. Да я и знал.

— Можете вы вызвать помощь, дои Патрезе? — перебила Натали.

Кирилл дернул кадыком, но указывать ей место не стал.

— Мог бы, дорогая леди, — Натали вовсе не понравилось, какой оттенок приобрел в его устах неизменный эпитет «дорогая», — если бы мне оставили мои средства связи. Ваши же коммы, скорее всего, даже не подключены к местной сети.

— Считайте эту чертову деку авансом за спасение вашей задницы, — огрызнулся Кирилл.

— Вот именно — авансом. Никто никого покамест не спас. Почему подвал? Как вы намерены оттуда выбираться?

— Женщину жалко, — неожиданно произнесла вслух Натали. — Ту, что кричала.

— Она под столиком, — сказал Норм. — Ее должно прикрыть и от взрывной волны, и от осколков. Ничего лучше просто не придумалось. Если у кого-то были идеи на этот счет, стоило со мной поделиться. Если бы я, — это уже в сторону Патрезе, — планировал спецоперацию, я бы не ограничился группой в зале. Непременно есть кто-то на посадочной площадке и по паре-тройке на каждом этаже. Женщины у них стреляли, мужчины, видимо, мускульная сила для погони и рукопашной. Связь у них тоже работает. Это чтоб вы знали, что нас ждет.

Что? Вы всерьез? Это еще не конец?

— К слову, — добавил Кирилл, — в свете сегодняшних сюрпризов я бы поостерегся садиться в свой флайер. Мало ли кто в нем порылся. Это модное заведение, случаем, не вам принадлежит?

— Нет.

— Жаль. Я думаю, нам было бы весьма полезно хоть немного представлять расположение выходов, уровней, лестниц...

Патрезе высокомерно ухмыльнулся:

— Я имел в виду — уже нет. Я продал его два месяца назад Деннису Лиланду. Добрая репутация этого местечка взлелеяна мной. И охрана мной нанята. Даже если он в сегодняшнем не замешан, Денни дорого обойдется вернуть доверие публики. При мне тут крупье гарантированно были чисты на руку, а официантки не спали с клиентами. И Безопасность, — он оглянулся на Норма, — была безопасной. Нравится это кому-то или нет, но Фомор перестает быть гаванью, независимой от общественного мнения. Вы говорите — через подвал? Никогда там не был, но, по-моему, дурная идея. Монолитные стены цоколя и запертые двери.

— Мы выиграли инициативу, — возразил Кирилл. — Лучше пусть они за нами следуют, чем мы будем наталкиваться на стволы в каждой щели. Выберемся на нижние уровни, возьмем такси или доберемся общественным транспортом. Ну а встанем у запертой двери — пробьем ее. Вон головой Норма и пробьем.

— Откуда у них оружие?

— Симфоджаз пронес под видом инструментов, — неохотно пояснил Норм. — Эти инопланетные флейты... бес знает, стреляют или поют. Не удивлюсь, если и охрану обманули. Скорее всего, сделаны под спецзаказ. Нет даже ничего удивительного, что оркестранты дают их посмотреть любопытным. Хех... плазменный тромбон! И я б подошел посмотреть. Я и поймал-то их, можно сказать, случайно: партнеры двинулись вбок, открывая дамам сектор на нас. Ну... не бывает синхронности в медленных танцах, где каждая пара — как одна во Вселенной.

— Любят вас, Патрезе, сограждане. Ценят.

— А вы мне завидуете, человек без фамилии?

— Нет, — сказал Кирилл, подумав. — Может, завтра. Но не здесь и не сейчас.

Лифт встал. Натали вздрогнула. Люди нашей формации, выросшие в пласталевых стенах, невольно трепещут всякий раз, когда перед ними открывается дверь. Внешняя среда может быть агрессивной. Почти наверняка враждебной. Ты сверяешься с датчиками, прежде чем войти в шлюз. В каком-то смысле Нереида стала ей больше родиной, чем даже Зиглинда: окна, простор и свет, даже если то был серый свет пасмурного дня... А ведь там еще были пепельно-розовые восходы и бирюзовые закаты. Нереида наполнила ее жизнь прилагательными. На Зиглинде были всё больше глаголы.