стук, призванный не только разбудить, но и смертельно перепугать хозяев, был придуман, как считают некоторые историки, в Варфоломеевскую ночь и широко использовался потом русской полицией.

Обыски всюду начались в час ночи 26 апреля, а завершились от пяти до шести утра. Владельцы вилл и дворцов, а также их немногочисленные слуги провели ночь, сидя на виду у задымивших и забросавших ковры окурками сознательных матросов и солдат.

Владельцы усадеб вели себя по-разному. Некоторые возмущались, некоторые были угодливы, но были и такие, кто не обращал на обыск внимания, словно те были каждодневной неприятной обязанностью. Горничная Таня и Жан церберами стояли у двери в спальню занемогшей вдовствующей императрицы и не позволяли туда проникнуть ни одному мужчине. Так что поручик Джорджилиани, который командовал обысками во дворце, вынужден был привезти на казенной машине из Ялты родственницу вольноопределяющегося Зороховича, которая была допущена в спальню и вышла оттуда через шесть минут, утверждая, что ничего предосудительного не нашла. Родственнице было под шестьдесят, она робела перед квартальным — так что живая императрица была для нее страшнее архангела Гавриила. Все шесть минут она простояла с внутренней стороны двери, не смея сесть, как ни склоняла ее к тому Мария Федоровна, и не смея взглянуть на государыню.

Ни в Ай-Тодоре, ни в других дворцах не было найдено ничего предосудительного, но так как найти что-то требовалось, во дворцах был конфискован ряд предметов.

Более всего пострадал великий князь Николай Николаевич, который лишился своей коллекции охотничьего оружия, состоявшей из трех десятков ружей и ножей, а также восемнадцати винтовок и трех револьверов, и окованного железом сундука с перепиской личного характера.

На даче предводителя дворянства Попова вместо предполагаемого скрытого радиотелеграфа был обнаружен синематографический аппарат. Секретная комната, где якобы собирались заговорщики, оказалась всего-навсего фотографической лабораторией, а съезд подозрительных лиц, состоявшийся в том доме, — помолвкой графа Тышкевича-младшего с дочерью герцога Романовского. Таинственный черный автомобиль принадлежал императрице Марии Федоровне, на нем она совершала прогулки в сопровождении своей дочери Ксении Александровны. Все перечисленные выше подозрительные предметы, включая фотографическое оборудование, оружие и автомобиль с шоффером, были реквизированы от имени революции.

На этом отягощенная добычей экспедиция с победой возвратилась домой. Колчак уже 27 апреля доложил обо всем Временному правительству. И наутро пришел ответ: решительные действия севастопольского ЦВИКа признаны правильными и своевременными, Черноморскому флоту и Совету выносится особая благодарность Временного правительства.

Для того чтобы опасные Романовы не смогли захватить Крымское побережье, пользуясь удобным расположением своих вилл и дворцов, Севастопольский совет по предложению адмирала Колчака принял мудрое решение: свезти всех представителей семейства и их прислужников в одно место, которое легко охранять как внутри, так и снаружи.

Был избран Дюльбер, дворец Петра Николаевича.

Петр Николаевич, поклонник Востока, сам начертил когда-то план дворца и набросал его башенки и стрельчатые окна. Придворный архитектор Краснов, создавший почти все дворцы в Крыму, послушно сотворил мавританский дворец, подобный строениям в Гренаде и Альгамбре. Этот дворец стал воплощением Востока, как его понимали российские вельможи.

Комендантом дворца, куда свезли всех Романовых, стал поручик Джорджилиани, ярый революционер, скрывавший свое княжеское происхождение, о чем дознался полковник Баренц.

В своих мемуарах, опубликованных через много лет после тех революционных дней, Великий князь Александр Михайлович писал:

Поручик достал план Дюльбера, на котором красными чернилами были отмечены крестиками места для расстановки пулеметов.

«Ялтинские товарищи, — сообщил он, — настаивают на вашем немедленном расстреле, но Севастопольский совет велел мне защищать вас до получения приказа из Петрограда. Я не сомневаюсь, что Ялтинский совет, где верховодят большевики, попробует захватить вас силой. Дюльбер с его стенами защищать легче, чем Ай-Тодор».

Я никогда не думал о том, что прекрасная вилла Петра Николаевича имеет так много преимуществ с чисто военной точки зрения. Когда он начал ее строить, мы подсмеивались над чрезмерной толщиной его стен и высказывали предположение, что он, вероятно, собирается начать жизнь «Синей бороды». Но наши насмешки не изменили решения Петра Николаевича. Он говорил, что никогда нельзя знать, что готовит нам отдаленное будущее. Благодаря его предусмотрительности Севастопольский совет располагал в 1917 году хорошо защищенной крепостью.

Джорджилиани поселился во флигеле дворца.

Работы по срочной разборке бумаг Николая Николаевича поручили рабочему Мигачеву, социал-демократу. Тот обратил внимание на находившуюся в сундуке докладную записку стратегического плана захвата Босфора и Дарданелл через Анатолийский берег, составленную герцогом Лейхтенбергским совместно с капитаном первого ранга Немитцем. Проект не получил хода, потому что военная обстановка тому не благоприятствовала.

Колчак ознакомился с проектом, а на следующий день вызвал к себе Немитца, которого не любил за либерализм, полагая карьеристом. Колчак, ценивший ясные головы у подчиненных, сообщил, что послал в Петроград представление на присвоение Немитцу звания контр-адмирала и делает его начальником штаба операции под кодовым названием «Ольга».

На этом либеральные речи Немитца были закончены, и его вотще ждали в Совете и ЦВИКе и на митингах, которые потеряли за последние недели размах и громкость речей. Немитц, будучи специалистом, с увлечением окунулся с головой в подготовку похода Черноморского флота.

Из Ялты вернулся Мученик.

— Называйте меня Еликом, — сказал он, встречая Колю в зале домика Раисы. Он сидел за столом, одновременно вальяжный и взъерошенный, и Раиса смотрела на него с доброй жалостью. — Я привез ящик массандровских вин — царская коллекция. Их больше не будет.

— Раиска сказала, что вы с ней дружно живете и она вами довольна. Это хорошо. Я рад, так именно — я рад.

В глазах Мученика была собачья просьба — не бери мою Раю! Я потерплю, пока ты здесь. Мы же с тобой джентльмены?

— Я сейчас уезжаю, — сказал Коля.

— Опять в Ялту? Скажи, Елик, зачем он туда ездит?

— Как зачем? — Мученик подмигнул Коле и повернулся к Раисе. — Как зачем, когда вся Ялта знает, что у господина Берестова есть замечательная любовница. Княжна Татьяна! — и Мученик стал смеяться. — Прекрасна, как ангел небесный, как демон коварна и зла.

Коля с удовлетворением отметил, что Елисей, как и севастопольские сплетницы, поверил версии, придуманной императрицей.

— Елик, бросьте свои шутки! — рассердилась Раиса. — Мне еще не изменяют!

Мученик совершил роковую мужскую ошибку — он полагал унизить соперника, а в результате невероятно возвысил его в глазах Раисы. Может быть, Елик врет — нет там княжны. А что, если есть? Ну если не княжна, то хотя бы графиня? Откуда у Коли автомобиль с шоффером, который всегда молчит и носит под бушлатом маузер в деревянной кобуре? Откуда у Коли лейтенантский чин, если всего несколько дней назад он был прапорщиком из вольноопределяющихся?

— Раиса, — Коля