О: Признаюсь, мне польстило его доверье. В речах его слышалась искренность. Ежели б я заподозрил в нем обманщика, этакого опытного волокиту… Уверяю, сэр, таковым он не выглядел.

В: Ладно. Дальше.

О: Я ему посочувствовал, но сказал, что ни за какие коврижки не дам увлечь себя в преступный умысел. И еще: ежели дело выгорит, я предвижу весьма неприятные последствия.

В: Что он ответил?

О: Мол, со временем отец его простит, ибо до нынешней размолвки меж ними существовала довольно-таки крепкая привязанность. Что касаемо дядюшки, он должен понимать, какой скандал разразится, ежели станет известно об его эгоистических целях и жестокости к племяннице. Когда девушка сбежит из-под его крова, он взъярится, но не посмеет дать делу огласку.

В: То бишь вас уговорили?

О: Червячок еще грыз, мистер Аскью. Господин заверил, что всю вину берет на себя. Дескать, он все продумал, и вблизи от конечной цели мы расстанемся. Последний день пути он проделает лишь со слугой. Честным словом поручился, что не потребует моего участья в самом похищении. Как он выразился, я должен благополучно доставить его к порогу. Что там дальше — не моя забота.

В: План бегства имелся?

О: Он собирался переждать бурю во Франции, а затем, когда барышня вступит в наследство, вернуться и вместе с новобрачной пасть к отцовским стопам.

В: Что было дальше?

О: Я попросил ночь на размышленье. Хотелось все обсудить с миссис Лейси, ибо дело важное, а я привык ценить ее мненье. Коль найдет затею недостойной, откажусь. Знаете, мистер Аскью, женины родичи не больше вас чтили мое ремесло. Слушая о бедах мистера Бартоломью, я припомнил собственную молодость. Сказать по правде, мы с миссис Лейси тоже обошлись без родительского благословенья. По закону вроде как грех, а вышло добродетельное и счастливое супружество. Я не в оправданье, сэр. Не стану отрицать, что давние сердечные воспоминанья затмили мой взор.

В: Так что, жена одобрила?

О: После того как помогла разобраться в моем впечатленье об мистере Бартоломью — в том смысле, насколько он искренен.

В: Что ж, поделитесь своим впечатленьем.

О: Серьезный молодой человек, для своих лет даже чересчур степенен. Нельзя сказать, будто он шибко изливался в переживаньях, но мне показалось, что намеренья его чисты и благородны. Говорю так, хоть знаю, что меня одурачили. Даже когда пелена спала с глаз моих… я понял, сэр, что передо мной завеса куда плотнее. Об том еще скажу.

В: Назавтра вы свиделись?

О: В том же самом месте. Я уж успел переговорить с мистером Топэмом насчет подмены. Поначалу я вроде как тушевался…

В: Конечно, чтоб выморщить побольше денег?

О: Вы упорно заблуждаетесь во мне, сэр.

В: Как вы — избегаете роли наймита в уголовном преступленье. Амуры амурами, Лейси, но официальное опекунство — совсем иное дело. Не говоря уж об том, что отец вправе искать сыну партию по своему усмотренью. Будет. Дальше.

О: Я испросил подробностей об нем самом и его обстоятельствах. Мистер Бартоломью вежливо отклонил мою просьбу — дескать, для меня же так будет лучше. В случае огласки чем меньше я знаю, тем меньше с меня спрос. Всегда могу сказать, что не ведал об его истинных целях и прочее.

В: Его подлинным именем вы не интересовались?

О: Совсем запамятовал, сэр: еще прежде он уведомил, что по тем же причинам скрывается под вымышленным прозвищем. Мне понравилось, что он не пытался меня обмануть.

В: Вам не показалось, что манеры его далеки от манер провинциала?

О: Должен ли я так понимать?..

В: Не надо ничего понимать. Отвечайте на вопрос.

О: В ту пору — нет, сэр. Он сказал, что слегка приноровился к столичным замашкам.

В: Позже ваше мненье изменилось?

О: Возникли сомненья, сэр. В нем проглядывала этакая самоуверенность, а еще раздраженье от вынужденной роли. Я догадывался, что передо мной не просто помещичий сынок, но не смекнул, кто ж он взаправду.

В: Хорошо. Продолжайте.

О: Я захотел еще раз услышать подтвержденье тому, что обязательства мои закончатся в означенном им месте, а планы его не предусматривают никакого насилья.

В: Он вас заверил?

О: От души. Сказал, поклянется на Библии, коль мне угодно.

В: Переходите к сговору.

О: Он пожелал, чтоб мы отправились через неделю, то бишь в следующий понедельник, двадцать шестого апреля, а стало быть, в канун, об чем вы, несомненно, помните, венчанья Его Высочества принца Уэльского с принцессой Саксен-Готской. Мистер Бартоломью полагал, что в шумихе событья наш отъезд будет менее заметен. Значит, я — лондонский купец, он — мой племянник под именем мистер Бартоломью, и едем мы с целью…

В: Я знаю. Навестить мнимую бидефордскую тетушку.

О: Так точно.

В: Он говорил, что за ним следуют шпионы?

О: Прозрачно намекал, ничем не подтверждая, — мол, есть те, кто не пожалеет сил, дабы расстроить его планы и разлучить с возлюбленной.

В: По-вашему, он подразумевал своих родных иль опекуна юной леди?

О: Думаю, первых, сэр. Как-то раз мистер Бартоломью обмолвился об старшем брате, кто отцу ни в чем не перечит. Они так отдалились, что почти не разговаривали.

В: Охлажденье было вызвано тем, что брат беспрекословно подчинялся отцовской воле?

О: Тем, что и для него богатство иль заманчивое поместье были превыше любви.

В: Вы еще ничего не сказали об Фартинге и горничной.

О: Встал вопрос об моем слуге. Мистер Бартоломью спросил, нет ли на примете верного человека, чтоб был сметлив, способен разыграть роль, а в дороге защитить от разбойников и прочее. Один такой пришел мне на ум.

В: Кто такой?

О: Уж в сем-то он еще безгрешнее.

В: Что значит «уж в сем-то»?

О: Мы познакомились, когда в театре Друри-лейн он служил привратником. Позже его погнали за нерадивость. Шибко выпивал, что в нашем ремесле, увы, не редкость.

В: Тоже актер?

О: Одно названье. Изредка ему давали рольки шутов и лакеев — кое-какой навык в фиглярстве имелся. Родом он из Уэльса. Однажды в шекспировском «Макбете» сыграл Привратника — хворь всех повыкосила, никого лучше не нашли. Исполнил сносно, мы уж было хотели и дальше его ангажировать. Но если роль чуть больше «кушать подано», он, даже тверезый, вечно путал текст.