— Но ведь книга леди Цилиндрии посвящена хорошим манерам, — пришла в панику Грейс. — Разве здесь возможны какие-нибудь разночтения? Что такого ужасного может сделать с ней Белинда Блэк?

— Не волнуйся, она что-нибудь придумает.

— А ты откуда знаешь?

Генри вздохнул.

— Писатель не должен выдавать свои источники. Но тебе я скажу. Одно время Белинда встречалась с моим другом. Редактором отдела путешествий «Светила». Как ты можешь понять, это очень удобно для получения скидок на авиабилеты и путевки. Но как только его уволили, Белинда отшвырнула его от себя, словно раскаленный камень. Если так можно выразиться, для нее это был тактический трах, — надеюсь, ты меня понимаешь.

Он заговорщически поднял бровь.

Грейс сглотнула комок в горле. Откуда ей было знать, что такое тактический трах? В Сент-Меррионе ее роль была прямо противоположной. Неужели Генри снова над ней издевается?

Но лицо Генри оставалось серьезным.

— Белинда бесцеремонно использует своих знакомых, в первую очередь мужчин. А сейчас, если верить моим старым друзьям, работающим в «Светиле», она вообще словно с цепи сорвалась. Хватает любого бедолагу, который, на свое несчастье, слишком долго смотрел в ее глаза-мухоловки. Подумать только, сейчас она где-то раздобыла себе ученого.

— Вот видишь, — решила вступиться за дьявола Грейс. — Быть может, Белинда меняется к лучшему.

Стала задумываться.

— Сомневаюсь. По-моему, притягательность этого ученого мужа состоит в том, что у него великолепные связи в мире политики.

— Вот как? — вздохнула Грейс.

Ученый со связями в мире политики. Вдруг она вспыхнула, не в силах больше выносить пристальный взгляд ореховых глаз Генри.

— Это напоминает тебе кого-то из твоих знакомых, да?

Грейс смущенно кашлянула:

— Отчасти. Точнее, я знаю одного ученого, тесно связанного с новыми лейбористами.

«По крайней мере, если верить тому, что он говорит», — мысленно добавила она.

Грейс всегда сомневалась в прочности связей Сиона с правительственными кругами — точнее, вообще сомневалась в их существовании. Но поскольку она встречалась с ним не ради этих связей, — а ради чего, она и сама не смогла бы объяснить, — ее сомнения не имели никакого значения.

— Но этот парень, похоже, очень много говорит, выдавая желаемое за действительное, — продолжал Генри.

Грейс кивнула, вспомнив исключительно неправдоподобное заявление Сиона о том, что его диссертацией заинтересовалась Чери Блэр.

— Пообещал Белинде пригласить к ней на «Чашку чая» Чери Блэр. Так что это была страсть с первого взгляда — разумеется, страсть получить интервью.

Генри пригубил кофе из чашки.

У Грейс внутри все перевернулось. Что там сказал Сион в прошлые выходные, когда они ездили к его родителям в Кеттеринг? «Я трахаюсь с честолюбивой любвеобильной шлюхой…»

— Как выглядит эта Белинда? — хриплым голосом спросила она.

Генри пожал плечами:

— Темноволосая. Громадные… я хочу сказать, — смущенно поправился он, — очень большой… мм… бюст.

«…с огромными титьками, которую я интересую только своими связями в политических кругах…»

Грейс почувствовала, что у нее на лбу высыпали крупные капли пота.

Увлекшись интересной темой, Генри продолжал весело щебетать:

— Правда, как выяснилось, в гонг он звонит много, а обедом не кормит. Этот тип просто одержим продвижением какого-то своего труда в защиту новых лейбористов. Едва ли это можно назвать стихией Белинды… Грейс, ты что-то позеленела. Тебе нехорошо?

— Нет, не волнуйся, все в порядке, — промямлила Грейс. — И давно они встречаются? — дрогнувшим голосом спросила она, осененная внезапной мыслью.

— Не очень, — фыркнул Генри. — Это не в ее духе. Самое большее, две недели.

Две недели. Грейс казалось, она не видела Сиона больше двух месяцев, но на самом деле, скорее всего, с последней встречи прошло чуть больше недели. Как раз с поездки в Кеттеринг.

— Умора, правда? — Генри в восторге хлопнул себя ладонями по коленям. — Судя по всему, последней каплей стало то, что он пригласил ее на ужин.

Облегчение захлестнуло Грейс такой мощной волной, что она едва не свалилась со стула. Значит, это все-таки не Сион. Он никогда никого не приглашал на ужин.

— Белинда разоделась в пух и прах, возомнив, что они пойдут в «Нубу», но, как оказалось, он имел в виду ужин у себя дома.

— У себя дома? — прошептала Грейс.

Генри кивнул.

— И ты ни за что не догадаешься, чем он ее угощал. — Он уже задыхался от смеха. — Даже я смог бы придумать что-нибудь получше, а мне доводилось есть глаза диких свиней и половые члены яков, разумеется, не говоря о сосательных камнях… Что ты сказала?

— Морковным омлетом, — пробормотала Грейс. — Он угостил Белинду морковным омлетом.

— Невероятно! Во имя всего святого, откуда тебе известно?

— Прошу меня извинить, — задыхаясь, выдавила Грейс, вставая из-за столика и выбегая из бара.

Утром того дня, когда вышел номер с интервью герцогини Танетской, Белинда умышленно пришла на работу еще позже обычного. В конце концов, только полные идиоты ждут на месте преступления, когда раскроется их злодеяние.

Первым указанием на то, что все прошло как надо, стала шмыгающая носом Лора, заведующая службой проверки, с которой Белинда столкнулась в туалете.

— Это просто ужасно, — с мокрыми от слез глазами выдавила Лора. — Никто не может понять, как такое случилось.

— А что случилось? — невинно захлопала глазами Белинда.

— Ты ничего не слышала? Насчет Мо?

Белинда опустила взгляд, опасаясь, что ее выдадут возбужденно мечущиеся зрачки.

— Я только что пришла на работу.

— О, это самый настоящий кошмар! — простонала Лора. — В интервью с герцогиней Танетской оказались просто жуткие ошибки. И служба проверки их пропустила.

Значит, тут никаких перемен. Белинда сжала губы, чтобы не рассмеяться. Весь ее план был основан на том, что ленивые подручные Лоры не потрудятся что-либо проверить. И, да снизойдет на них благословение, они не подвели.

— Впрочем, такая объяснимая ошибка… — шмыгнула носом Лора, нанося тушь на ресницы, нависшие над красными глазами.

Наконец-то справедливость восторжествовала! Перемена имени сына герцогини со Стана де Монфор на Сатану де Монфор заняла несколько секунд. А затем последовали небольшие дополнения, посвященные интерьеру квартиры и поведению детей герцогини.

— Потому что, разумеется, материалы Мо всегда были безупречными и не нуждались в дополнительной проверке. Она еще ни разу не допустила ни одной ошибки. За тридцать лет работы. Так что служба проверки ослабила бдительность.