— А может, все, что мы нашли, — просто случайный набор всякой дряни, которая оказалась при нем, когда он поцеловался с автобусом?

Портер тяжело вздохнул.

— Не стоит видеть заговор во всем, что тебя окружает, вот что я имею в виду, — объяснил Нэш.

— Этот тип орудовал в городе несколько лет, не оставляя после себя ни единой улики, ни единой зацепки; а теперь вот что случилось… — У Портера зазвонил телефон. Он выхватил его из кармана; слушая, что говорят на том конце линии, кивал. Закончив разговор, он схватил ключи со стола Клоза. — Звонил Гиллеспи из «Флэр-Тауэр». Они задержали Барроуз, которая поднималась наверх в служебном лифте.

Эмори лежала на каталке, свернувшись калачиком, прижав одну руку к уху, а вторую к стене. Правда, совсем заглушить музыку не получалось. Она была слишком громкой, громче, чем из любого динамика. Несколько месяцев назад они с Кирсти Доналдсон ходили на концерт группы Imagine Dragons; они стояли шагах в трех от сцены, прямо перед усилителем — такого огромного она в жизни не видела. Усилители были такими мощными, что у них на головах волосы буквально вставали дыбом, и они сделали грандиозные селфи.

Но сейчас все было гораздо громче. Музыка была не просто громкой — она оглушала, многократно отдаваясь от стен. Ритм сотрясал ее до костей.

Когда музыка только началась — ей казалось, с тех пор прошло несколько часов, — она пыталась кричать, но из-за грохота не слышала собственного голоса. Сначала она прослушала «Роллинг Стоунз», потом Дженис Джоплин, за которой последовала еще дюжина групп; многие казались знакомыми, но их названия она не знала. И все же она кричала; в ней горели гнев, ненависть и страх, которые требовали выхода. Она кричала, пока не охрипла; Эмори понимала, что, скорее всего, у нее сел голос, слышит она это или нет. Она кричала, пока язык не стал сухим и шершавым, как наждак, а голова не начала разламываться от боли.

Эмори пыталась спрятать голову между коленями, и это ненадолго помогло, но вскоре правое плечо затекло оттого, что голова склонилась под неудобным углом. Она в досаде дернула наручники, но металлический браслет лишь глубже врезался в запястье. Ей хотелось плакать, но слезы иссякли несколько часов назад.

Как же холодно!

Без одежды все поверхности казались сырыми и ледяными.

— Мама! — Хотя позвала вслух, она себя не слышала. Теперь вокруг нее гремел саундтрек из сериала «Место преступления»… она смутно вспомнила название группы, которая исполняла главную тему: The Who, кажется. Она терпеть не могла классический рок, почти так же сильно, как рэп. — Мама, ты еще здесь?

После саундтрека к «Месту преступления» зазвучала песня «Отель Калифорния». Эту песню она очень любила; к счастью, мелодия исполнялась чуть тише, чем другие. Она подняла голову и взглянула вверх. Она была почти уверена, что музыка доносится откуда-то сверху, с большой высоты. Шли часы; глаза Эмори немного привыкли к темноте. Хотя мрак был по-прежнему почти кромешным, она различала очертания предметов. Увидела ножки каталки, во всяком случае, ближайшие к ней. Она видела свою руку, прикованную к каталке, и часть защитного бортика. Она попробовала повертеть наручники на запястье, надеясь, что удастся найти слабое звено в цепочке или цепь соскочит с перил, но цепь звякнула о крестовину, которая не давала ей больше двигаться. Потом она…

Внизу послышался шорох. Эмори взвизгнула и поспешно подтянула ноги к груди.

— Что там? Таракан?!

Нет. То, что там пробежало, было слишком большим для таракана. Скорее это мышь или…

Только не крыса! Все что угодно, только не крыса! Эмори терпеть не могла крыс. Иногда она видела их на улице — они вылезали из водостоков, поблескивая глазками-бусинками и щеря острые желтые клыки. Потом крысы бежали в переулки, к мусорным контейнерам, в поисках еды. Крысы едят все подряд. Она слышала, что иногда крысы нападают на бездомных большими группами или стадами… нет, скопление крыс называется не так. Когда-то она это учила — несколько лет назад такой вопрос попался ей в контрольной по естествознанию. Стая — вот как! Тогда ей показалось это смешным. Большая группа крыс называется стаей. Сейчас ей было совсем не смешно. Что может быть хуже крысы? Только стая крыс.