— Вот тогда я понял, как много ты значишь для меня. Знаешь, я словно лежал в коме — жизнь шла мимо, приготовления к свадьбе не помогали отвлечься, ничто не казалось настоящим, как во сне. Я начал понимать, каково тебе здесь жилось — одной, без друзей, с маленьким ребенком на руках, когда никто не обнимал, не обнадеживал. Не любил.

— Я думала, что ты меня любишь, — смущенно пробормотала женщина. — Но ты вернулся совсем другим. Я так хотела объятий и поцелуев — но ты даже в одной комнате со мной не задерживался.

— Я боялся причинить тебе боль. Мне так сильно хотелось быть с тобой — я ведь несколько месяцев провел под водой, закрывшись в консервной банке, думая о том, как мы занимались любовью. Я не доверял самому себе.

— Ты должен был сказать мне…

— Мы оба должны были. Дело не только в этом. Знаешь, я ведь был очень несчастен в армии. Но, приехав, обнаружил, что ты не собираешься меня утешать, потому что все время занята ребенком и погружена в депрессию. Я решил не думать о своих проблемах и сосредоточиться на тебе, но не смог. И потерял тебя.

Мейси сморгнула слезы, которые теперь свободно текли по ее щекам.

— Прости меня. Я не понимала, через что тебе пришлось пройти. Это, наверное, было ужасно…

— Знаешь, есть поговорка: что не убивает нас — делает сильнее. Я пережил эти испытания и стал лучше. Но цена оказалась слишком высока, как для нас с тобой, так и для Дженни. Мне больно даже думать об этом. У нас могли бы быть еще дети. Двадцать лет потеряно. Но больше я не хочу потратить зря ни секунды нашей жизни, Мейси. Вернись ко мне, любовь моя. Снова выходи за меня замуж — и давай на сей раз все сделаем правильно.

— Ох, Роб… — всхлипнула женщина и упала в его объятия, заливаясь слезами.

Он и сам с трудом сдерживался:

— Да или нет, Мейси? Ответь уже, наконец, Христа ради!

— Да. Да, любовь моя! — Она подняла на него глаза, и Роб прочел в ее взгляде бесконечную нежность. — Конечно, я выйду за тебя, и мне безразлично, где мы будем жить. Мне очень нравится твое поместье, если ты со мной рядом. Фотографировать я могу и здесь, а также оформлять газеты и журналы — если захочу. Или буду просто помогать тебе управлять бизнесом, работать с тобой бок о бок, если я нужна тебе.

— Нужна мне?! — Роб диковато расхохотался. — Моя единственная, неподражаемая Мейси, конечно, ты мне нужна!

— Знаешь, там ведь вся моя семья. Даже отец приехал, несмотря на все наши ссоры, на свой возраст. Наверное, мне все же придется уезжать в Кембридж. Там есть друзья, которые не раз меня поддерживали в трудную минуту. Я не могу просто так их всех бросить.

— Я и не прошу. В любом случае у меня ведь есть свое дело в Лондоне, так что я иногда буду приезжать. Мы оставим дом в Кембридже и будем путешествовать вместе. Ты — чтобы навестить друзей, я — чтобы решить деловые вопросы. К тому же замок теперь можно оставить на Алека и Дженни. Моя мама, возможно, захочет побывать в Кембридже. Так что дом не пропадет… Ах да, кстати…

Он заключил Мейси в объятия и нежно поцеловал, а затем бережно усадил ее на плед. Из корзины Роб достал бутылку и два бокала, миску с канапе, оставшимися от праздничного угощения, и огромный кусок фруктового торта миссис Макрей.

— Ты что делаешь?!

— Собираюсь тебя накормить. Не знаю, как ты, а я так перенервничал, что не смог проглотить ни крошки. Будешь шампанское?

Мейси расхохоталась. Роб тоже начал смеяться. Ему пришлось отложить бутылку и лечь на плед, потому что они хохотали до слез. Наконец Мейси тихонько прижалась к его груди.

Опираясь на локоть, она приподнялась.

— Давай уже займемся любовью, Маккензи, — тихо произнесла женщина. — Ты и так заставил меня ждать слишком долго.

— Придется еще немного подождать, — невозмутимо заметил он, чмокнув ее в кончик носа. — Видишь ли, я решил последовать примеру нашей доченьки и сделать все как положено. Только вот тянуть два с половиной месяца я не намерен. Мы поженимся через две с половиной недели. Так что наедайся до отвала — а потом начнем планировать свадьбу!

Она снова надела это платье, вместо фаты взяла прозрачную шаль, в которой была на свадьбе дочери. Короткая вуаль закрывала лицо.

Наконец Роб взял ее за руку у алтаря. В его глазах Мейси прочла любовь. Они повторили слово в слово свои былые клятвы, но в этот раз произносили их с новой уверенностью и глубокой искренностью.

Роб надел на безымянный палец женщины то же самое кольцо, что и двадцать лет назад. Потом Мейси достала новое, поскольку старое он выбросил в море в порыве гнева, когда были подписаны бумаги о разводе.

И Роб поцеловал ее. Его глаза обещали наслаждение, которое не замедлит последовать. Расписавшись в книге регистрации брака, молодожены рука об руку вышли из церкви, задержавшись на ступеньках. Их встретил шквал поздравлений и конфетти. Роб снова поцеловал жену, просто чтобы доставить удовольствие собравшимся, а затем с улыбкой повел ее прочь, к отелю, где намечался торжественный ужин.

— Так все-таки куда мы едем? — спросила Мейси, когда молодожены сидели в машине.

— Туда же, куда отправили Дженни и Алека. У нас будет свой коттедж, с горячей водой и обслуживанием.

Как только за ними захлопнулась дверь, Роб повернулся к Мейси и заключил ее в объятия, а потом нежно провел рукой по ее щеке.

— Я люблю вас, миссис Маккензи, — хрипло произнес он и припал к ее губам в многообещающем поцелуе.

Когда Роб отстранился, Мейси коснулась его подбородка, наслаждаясь тем, как щетина покалывает ладонь.

— Я тоже люблю тебя, — отозвалась она, чувствуя, как понемногу успокаивается сердце.

Им теперь некуда спешить. Теперь время принадлежит им.