Успокаивающе покачивала вода озёрного источника, подбадривало отблесками на воде яркое полуденное солнышко, сам источник, отвлекая от мрачных мыслей, прямо на глазах создавал в пустоши вокруг себя зелёную траву, шумящие кусты, важных камышей.

– Я принесу тебе рыбок, – пообещала в благодарность за заботу и переживания.

Прижала колени к груди, обняла руками прямо в воде, радуясь отсутствию боли. Она была, я сама вся оказалась в ссадинах, синяках и ушибах, но Сагар, не слушая возражений, залечил всё, что видел. Чего не видел – нашёл магией и тоже залечил, так что я теперь сидела здоровая. Но это я, внутри Сагара гуляли отголоски того моего импульса, с которым теперь ничего нельзя было сделать, только ждать, пока само пройдёт. Вопросы правитель Донгрефа игнорировал, на моё беспокойство и попытки помочь и извиниться отвечал неизменно: «Всё хорошо».

Вздохнула. И заговорила. Легко, свободно, словно давно подготовила речь и точно знала, какое слово должно идти следующим.

– Ведьмы – уникальный народ, единый. Вместе мы сила, в единстве. Это не просто слова, это истина, это факт, это основа нашей жизни. У ведьм одна сила. В разных проявлениях, но сила одна. А любой силе, как тебе известно, нужен хранитель. В случае ведьм – целый хранящий род.

– Твой род, – Сагар уже давно всё понял, и правду озвучил без удивления.

– Верно, – кивнула сосредоточенно, продолжив глядеть на солнечные ослепляющие блики на воде, а не на сидящего рядом демона. – Род Алдраис хранит силу ведьм. Я – Олеся Алдраис, наследница Силы. Ты знаешь, что это означает?

– Что ты должна получить всю силу ведьм? – предположил правитель Донгрефа не очень уверенно.

– Нет. У нас не такая иерархия. У ведьм нет правительниц, повелительниц, королев, есть только наследники. Точнее, наследница. Одна.

Мне всё же пришлось повернуть голову, заглянуть в задумчивые золотистые глаза и спросить:

– Ты понимаешь?

Поджав губы, Сагар медленно отрицательно покачал головой. Хотел бы понять, правда хотел, я это отчётливо видела, да не мог. Не складывалась истина в голове.

Вздохнув, невольно опустила взгляд на его плечо, посидела, соображая, какие бы слова использовать.

И снова в глаза посмотрела.

– Переводя на иерархию любого другого народа, наследница и есть правительница. Всё, это конечный статус. Вершина карьерного роста, – кривая улыбка изогнула на миг губы и тут же бесследно исчезла.

Радостного во всём этом было ничтожно мало.

Хотя кое-что нашлось.

– Я понял, – собственно, понял Сагар.

Удовлетворённо кивнув, снова перевела взгляд на озеро, сжала колени посильнее и продолжила, ощутив, что теперь признание даётся труднее.

– Я оказалась не первой ведьмой, с которой связался эльфийский Царь, хотя он сумел убедить меня в обратном. Её звали Истислава, славящая истину. Ведьма… которую обманули. Влюбили, тайно использовали и раскрыли.

Осознав, что из таких объяснений демон мало что поймёт, коротко выдохнула и повторила иначе:

– Истислава стала первой ведьмой, которую обманул Царь. Долго и упорно пел он о своей к ней любви, и ведьма, не устояв, влюбилась. Две беды. Первая – Истислава оказалась молодой, наивной и неискушенной, а потому повелась на лживые песни. И вторая – не простой та любовь была, а неконтролируемой, огромной, как лесной пожар. Изнутри Истиславу и сжигало, всё на свете ради своего эльфа сделать была готова. И сделала. Сначала меня опоила, потом волчьих ягод заговорённых в ужин подбросила и сама за общий стол села. Все сели, одна я от настоя отходила. И когда отошла окончательно, предстала мне картина потрясающая: вся семья от хвори неизвестной слегла. Вся. Все ведьмы, все мужчины, даже детей скосило. И никто не знает, что случилось. Никто, понимаешь? И это среди ведьм-то, мы же в любой болезни эксперты.

Вскинулась, чувствуя, что эмоции снова верх берут, вновь в глаза молча внимательно слушающему Сагару посмотрела и продолжила.

– Одну меня не коснулось, мне решение искать и пришлось. Недолго думала, долго решалась. И решилась в конце концов, выбора не было, хворь силу набирала. Открыла портал, гостьей незваной на Аркес вошла и не удивилась, когда в лесу голос Царя эльфийского приветствовал. Решила, что он меня просто почувствовал, и даже не предположила, что меня у эльфов ждали. А Царь был добр… и на слова лестные не скупился, и на жесты широкие. Вывел меня к поляне явь-травы, я за ней на Аркес и сунулась, а сам всё про предателей среди своих шептал. Я не поверила. Тогда не поверила, и когда через месяц всё повторилось, не поверила тоже, и даже когда Истислава у моей постели с ритуальным клинком обнаружилась, тогда тоже до последнего не верила. Знаешь, что точку поставило?

Он не знал, конечно, не мог знать. А мне пришлось судорожно выдохнуть и перевести дыхание, прежде чем сказать смогла:

– Истислава задумала силу ведьм себе забрать. Только она не Алдраис, не по крови членом семьи моей считалась, а сила, как я уже сказала, роду моему принадлежит.

Мы подошли к тому, в чём Сагар разбирался и что понимал, а потому без промедлений именно он и сказал:

– Она забрала кровь члена твоей семьи.

Не вопрос – утверждение. Сосредоточенное, понимающее, и только после того, как слова страшные прозвучали, правитель Донгрефа взглянул на меня виновато, с сожалением и сочувствием.

– Двоюродной сестры, – подтвердила сухо. – У меня большая семья, Сагар. Родные сестра и брат, двоюродных четыре сестры и три брата, десять троюродных, тёти, дяди, племянники… Все женщины нашего рода рождаются ведьмами. Мужчины магами, и они могут привести в семью женщину мага, но их дочери будут ведьмами. Без вариантов. Дядя Эдлер маг, тётя Деметра тоже, и младший сын у них маг, а три дочери – все ведьмы. Ярина старшей была.

Судорожный выдох, скользнувший вдоль позвоночника мороз, сковавшее всё тело напряжение.

– Она была хорошей ведьмой. Честной, справедливой, доброй. А Истислава… она тоже была хорошей. Только доверилась не тому и позволила себя одурить. Знаешь, кто ещё позволил?

Риторический вопрос, горький, противный.

И честный ответ.

– Я.

Внезапно поняла, что устала. Тащить это всё на себе, вине позволять изнутри грызть, выход отчаянно искать и не находить. Бегать устала. Скучать устала. От всего на свете устала.

Не говоря ни слова, Сагар посидел некоторое время без движений, как и я, а потом подался ближе, сжал широкими ладонями мою талию и потянул на себя, к себе же на колени усадил, к груди придавил, голову ладонью к своему плечу прижал.

И сидим. Удивлённая и растерянная рыжая ведьма и демон, который выдохнул коротко и с твёрдостью, которой многострадальные камни позавидовали бы, произнёс: