Обед прошел, как полагается, как и у нас. Правда, меню контрастное. Например, впервые я ел дыню с ветчиной.

После обеда все встали, женщины ушли в свой зал, мужчины в свой зал. Мужчины покурили, пошли в дамский зал, взяли под руку дам и повели на концерт. Такая процедура была только в доме президента. Остальные обеды были аналогичны нашим.

На другой день, 16 сентября, мы поехали в Белсвилл, это недалеко от Вашингтона, на сельскохозяйственную экспериментальную станцию. Это хорошее научное сельскохозяйственное учреждение, где ученые работают над разведением новых растений, улучшением их роста. Выступили трое ученых и прочитали нам лекции. По сути дела все сводилось к влиянию света на рост растений. Показывали хорошие примеры. Например, сосна при естественном свете меньшего роста, а при искусственном – в рост человека. Никита Сергеевич этим делом очень заинтересовался.

Потом осматривали животных: коров, свиней, телят. Птицу, в том числе индюшек. Никита Сергеевич взял одну белую индюшку на руки, в это время его сфотографировали. Реакционный журнал «Лайф» поместил эту фотографию, показав белую индюшку с окровавленным горлом. По этому поводу мы хотели заявить протест. Этот журнал всегда писал о Советском Союзе клевету. Здесь были и более серьезные вещи, где они дали страниц 18 о визите Н. С. Хрущева, а затем дали 11 страниц – об убийстве Троцкого с прозрачным намеком на работу НКВД.

На сельскохозяйственной станции один из местных полицейских, оберегая Нину Петровну, взял ее за руку, оба смеются, их сфотографировали, получился очень хороший снимок. После опубликования снимка этот полицейский стал самым знатным человеком и раздавал автографы.

В этот же день было посещение пресс-клуба в Вашингтоне, где Никита Сергеевич давал пресс-конференцию. Мы заранее знали, что это очень серьезное мероприятие, и постарались достать большое количество билетов, послали туда группу Фомина, работников посольства, своих журналистов проинструктировали и сами заняли соответствующие позиции вблизи охраняемого.

Американцы стремились попасть в пресс-клуб за любые деньги. На этой пресс-конференции задавались первые провокационные вопросы, на которые Никита Сергеевич давал достойные ответы. Первый же вопрос был сугубо провокационный и он резко ответил: если хотите по-серьезному задавать вопросы, то задавайте. Он ответил им с исчерпывающей глубиной, дал понять, что их провокация не удастся. Президент пресс-клуба, когда поступали вопросы, как картежный шулер смотрел их и подсовывал именно такие вопросы.

Затем мы осматривали достопримечательности Вашингтона: памятники Линкольну, Вашингтону, Джефферсону, потом проехали по негритянскому району, туда вообще американцы везти Никиту Сергеевича не хотели, потому что негритянские районы, как правило, окраинные. Когда мы ехали, то видели оборванных, босых ребятишек. Но мы с Меньшиковым еще заранее договорились в данном случае немножко обойти и охрану. Когда мы ехали по городу, вдруг машина, где сидели Меньшиков и Литовченко, повернула в другую сторону. Были и паника, и страх у мотоциклистов и ведущих машин, но мы все-таки поехали и показали товарищу Хрущеву эти районы, и вернулись обратно.

Вашингтон красивый город, со скверами. Небоскребов там мало. Все это в центральной части города, а за центральной частью – одноэтажная Америка. В Нью-Йорке, например, тоже в центральном районе – небоскребы, от которых на улице темно даже при солнце, а за центральным районом – одноэтажная Америка. Поэтому нельзя говорить, что Нью-Йорк – город небоскребов. На окраинах там обветшалые, покосившиеся дома, куда гостей не возят.

На другой день – отъезд в Нью-Йорк. Приехали мы на вокзал. Никите Сергеевичу решили показать металлический шкаф для хранения багажа пассажиров. Действительно, это удобно. Металлический большой шкаф разделен на секции, надо положить 25 центов, дверцу можно после этого открыть, берете ключ, ставите чемодан, закрываете и уходите. Вещь, действительно очень удобная, но краж там немало. И вообще, преступность страшно большая. Я беседовал с шефом полиции Вашингтона. Он очень серьезно переживал, когда рассказывал о преступности, особенно детской. В столице, культурном центре, ночью в скверах, парках, в темных переулках ходить нельзя, особенно женщинам. И убийства ежедневные, грабежи, разбои – все это с сенсацией публикуется в газетах. Особенно страшно то, что в стране большая детская преступность. Мы очень серьезно беседовали с шефом полиции и о том, как они воспитывают детей и как мы воспитываем детей. Во время нашего пребывания один американский мальчик убил отца, мать, брата и двух сестер, и это было расписано во всех газетах. Когда я ему сказал, что у нас убийца-подросток является исключительным явлением, он воспринял это с недоверием.

Мы очень тревожно себя чувствовали, когда ехали из Вашингтона в Нью-Йорк на поезде. Накануне приезда мы получили письмо с угрозой. Я это письмо передал в службу безопасности Госдепартамента. Американцы начали искать автора, все следы шли на венгерскую эмиграцию. Тогда они стали ее проверять. На автора наткнулись на одной из мебельных фабрик, расположенных вдоль полотна железной дороги между Нью-Йорком и Вашингтоном, где венгр купил винтовку и боеприпасы с целью, что когда поедет специальный поезд с Н. С. Хрущевым, он будет стрелять. Когда мы об этом узнали, венгра немедленно арестовали, но винтовку так и не нашли. Это нас беспокоило, потому что винтовку могли передать в другие руки. Что придумали янки? Они закрыли фабрику, в этот день она не работала. Все обошлось благополучно.

Затем мы приехали в Нью-Йорк. Надо сказать, что на вокзале в Нью-Йорке встреча у нас прошла не совсем так, как подобает. Когда я был в Нью-Йорке предварительно, то был решен вопрос о том, какой будет вокзал, во всяком случае, мне было так заявлено.

Когда я приезжал на вокзал, мне только показали платформу, с которой пойдет Никита Сергеевич. Когда мы приехали, поезд наш загнали куда-то, платформа находилась примерно на уровне 3-го этажа. Когда мы вышли из вагона, нас посадили в громадный грузовой лифт. Правда, они потом говорили, что всегда так встречают во избежание недоразумений, все безопасностью прикрываются. Поднялись на 3-й этаж, где были наши машины. В них мы по существу садились в темную, хотя это было среди белого дня. И только потом выехали с эскортом. Как только мы выехали, я смотрю, 60 мотоциклистов нас окружили, шум, гам, быстрота езды, проезд по улицам отгородили деревянными барьерами вдоль всей трассы, чтобы ни один человек не мог выйти на проезжую часть. И мы быстро промчались до резиденции – отеля «Волдорф-Астория».

После того, как мы поехали в Гайд-парк на другой день, наш эскорт был в сто мотоциклистов. Шум невозможный. Кроме того, нас сопровождал еще вертолет. Но, может быть, вертолет действительно был нужен, потому что в Нью-Йорке дать зеленую улицу – это надо уметь. Миллион с лишним машин в городе привыкли нестись с головокружительной быстротой. В данном случае надо было обеспечить наш проезд. С вертолетом имелась связь, откуда сообщали, где колонна, где перекрывать и т. д.

А с другой стороны, генеральный комиссар полиции города Кеннеди заявил мне, что он все может сделать, но не может гарантировать безопасность с тех небоскребов, которые имеются на пути. Вообще он был прав, потому что десятки тысяч окон, 50 этажей и т. д., улицы очень узкие, бросить вниз бутылку, взрывчатку или другой предмет, даже бытовой, случайно, это легко. Поэтому проезд по улицам Нью-Йорка был сопряжен с некоторой опасностью. И, оправдывая это, Кеннеди сказал, что он должен возить господина Хрущева по улицам города только очень быстро, он так возил английскую королеву и других деятелей, и мы, действительно, ездили с большой быстротой.