* * *

В трех шагах от Сергея перед глазами маячила спина Ивана Данилова. Если бы не маска противогаза, то, возможно, тот бы услышал, как скрежещут от злости зубы врача, и увидел, как вздуваются желваки. Если бы взгляд мог прожигать насквозь, то это был бы именно тот случай. Но отчего же дрогнула рука в запале боя с жутким хищным растением? В горячке никто бы и не заметил, что именно Сергей выстрелил в бывшего товарища. Растение уничтожило бы улики. Как быстро оно может переваривать плоть, выплевывая кости, все уже успели убедиться. И этот случай на мосту – можно было так легко избавиться от врага!

Сергей шел за Иваном и корил себя за собственную беспомощность. Ему казалось, что, повторись снова одна из ситуаций, он бы непременно изменил финал, сделал бы его более драматичным. Но сейчас оставалось лишь кусать локти. «Ничего, еще непременно представится случай, и не место нам двоим не то что в одном отряде – на одной земле».

Ненависть и злоба придают дополнительные силы, затмевают разум и поражают мозг. Эту болезнь не вылечишь лекарствами, которые на протяжении долгого периода были под рукой врача. Ее не вырежешь скальпелем из сердца и мозга, ее лишь можно заглушить на время, но не навсегда. «И все-таки, почему же рука дрогнула в самый последний момент?»

Олег Немов и не подозревал, что в отряде – бомба замедленного действия без таймера, готовая рвануть в любой момент. Он, конечно, стал свидетелем зародившегося конфликта, который ему удалось погасить, но причина ссоры была вполне обыденной. Ну, поругались парни из-за девки, с кем не бывает. Здесь, посреди открытой местности, кишевшей опасностями на каждом шагу, каждый из них уже давно забыл о случившейся драке на станции. Дали выход напряжению, подумаешь, делов-то! Да, были и мелкие стычки, которые он тут же пресекал. Но не стоит заострять внимание на мелочах – вроде разобрались уже. Как говорят в народе, без шуму и брага закиснет.

Если бы только Немов знал, насколько он далек от истины. Но откуда ему было знать, что Сергей и Иван знакомы очень давно и связаны единым прошлым, пустившим корни глубоко в души обоих и оставившим там неизгладимый след. Столь разных людей связать вместе никак не получилось бы. Потому Немов и старался открещиваться от необъяснимых подозрений, оправдывая напряжение в отряде тем, что бойцы просто не притерлись друг к другу.

Под ногами хрустели сухие ветки, лес стонал, словно мучаясь от невыносимой боли, искореженные радиацией стволы причудливо переплетались друг с другом, рождая удивительные образы в темноте. Лес заметно поредел, в просветах проглядывал измученный лик луны, то прячущийся за облаками, то вновь выныривающий, чтобы осветить мертвенным светом долгий и полный опасностей путь. Фонари старались включать как можно реже – на незнакомой местности грех лишний раз навлекать на себя беду, сообщая неведомым существам о своем местонахождении. Правда, шум от ходьбы да шелест спецодежды наверняка служили для тварей бывшего парка прекрасным ориентиром. Нельзя было забывать и про отличный нюх представителей расплодившейся в самых разнообразных формах фауны, пару образчиков которой им уже посчастливилось повстречать, на свою беду.

Группу снова возглавил Сергей, немного отошедший от жара боя. Проходя мимо Ивана, он будто бы случайно задел того плечом, рука Данилова непроизвольно дрогнула, но под тяжелым взглядом Немова тут же опустилась. Сергей же всем своим видом продемонстрировал случайность произошедшего, неопределенно пожал плечами и махнул рукой – мол, нельзя останавливаться, надо двигаться, ночь не резиновая.

* * *

Поредевший отряд достиг опушки леса без происшествий. Перед глазами открылось удивительное зрелище: они стояли на холме, перед ними лежал пологий спуск, вполне пригодный для того, чтобы без проблем преодолеть его, не сбавляя скорости, а дальше начиналась сказочно-жутковатая, будто из мира сновидений, страна. Страна грез.

В низине совсем не было деревьев, они лишь смутно угадывались вдали. Поляну неравномерно окутывал туман, то на миг открывая глазам поросшую травой землю, то вновь пряча ее от посторонних. Туман клубился, извивался причудливо, казалось, он оберегал диковинное место от вторжения чужаков. А посреди широкой поляны из клубов тумана вырывались стрелами вверх, царапая небо, железные конструкции. Некоторые покосились от времени, осанке других могла бы позавидовать любая девушка. От их величия у Миши захватило дух, он еще не видел в своей жизни ничего столь высокого. «То самое антенное поле, о котором рассказывал врач, – мелькнула мысль. – Значит, эти конструкции и есть те самые антенны. Да уж, это каким же надо быть идиотом, чтобы отказаться от такого размаха и загнать самим себя в норы?» Сам Миша, конечно же, ничего против нор не имел, более того, ему в них было гораздо уютнее и спокойнее. Но умом он понимал, насколько больше возможностей имело человечество в прошлом и что оно потеряло на самом деле. Наверное, схожие чувства испытывает первооткрыватель, совершивший кругосветное путешествие и доказавший, что Земля круглая – оставшиеся в живых горстки людей заново открывали для себя мир, лишь имевший сходство с прежним, но абсолютно новый, другой.

Открывшийся с холма вид живо напомнил картинку из одной книжки, где флот затерялся в тумане, лишь мачты торчали из его густых клубов. Мачты выглядели величаво и мощно, воображение рисовало огромные деревянные корабли, неразличимые во мгле. Мише показалось даже, что он слышит скрип мачт и видит суровые обветренные лица моряков, вглядывающихся вдаль и старающихся разобрать хоть что-то впереди. Корабли постанывали от напряжения, соленые брызги осыпали собравшихся на палубе, а по спине капитана пробегал холодок: не возникнет ли сейчас из тумана риф на пути, не последние ли минуты проживает его корабль – надежный и проверенный в боях товарищ?

Металлические антенны-мачты, укутанные туманом, луна, играющая в прятки среди ночных облаков, и кажущаяся нереальность увиденного посреди Царицынского леса придавали открывшейся картине нотки сюрреализма. Душой завладело умиротворение, которое старательно маскировало ежесекундную опасность открытой поверхности.

Немов с Вильдером совещались недолго. Любое отклонение от маршрута казалось критичным – до рассвета было не так далеко. Пересечь поляну прямо по курсу означало, с одной стороны, подвергнуть себя возможной опасности, а с другой – значительно сэкономить время, которого оставалось не так уж и много. А пережидать день на незащищенной от солнца местности было смерти подобно. Других вариантов, как пройти через антенное поле, у группы Немова не было.

Махнув рукой остальным, Немов первым сделал шаг по склону холма.

Низина имела сходство с широкой неглубокой чашей, по дну которой расплескалась мутная неоднородная кисельная субстанция. Будто неосторожный великан выронил чашу из рук и она упала на землю дном, но не перевернулась, а так и осталась лежать, лишь жидкость разбрызгалась во все стороны. И было в этой жидкости, напоминающей туман, или тумане, напоминающем жидкость, что-то неправильное, чужое. У каждого спускавшегося появилось это смутное ощущение, и хотя его невозможно было объяснить, облечь в слова, но на душе становилось тревожно. И еще казалось, будто за ними неотрывно кто-то наблюдает.