– Я твоих ментов не боюсь, – заявил рыжий.

Вот-вот, именно этих слов и ждал от него Сынок. Дыма без огня не бывает… Неужели кто-то переметнулся?

– А меня боишься? Так я один, а вас вон сколько… – Сынок похлопал себя по пустому рукаву рубашки. – Из меня вояка хреновый…

Они молча шли по мрачным проулкам. Первым шагал Сынок, рыжий сразу вслед за ним, компания угрюмых парней держалась в сторонке.

– Куда ведешь? – наконец обеспокоенно спросил рыжий.

– В отстойник.

– А что там?

– Ничего… Тихо, спокойно… Подсоби-ка…

Рыжий помог Сынку перелезть через невысокий забор и перелез сам. Они оказались в темном тупике, загроможденном пассажирскими вагонами. Вокруг не было ни души, лишь маленькие тени пугливо метнулись из-под ног… То ли кошки, то ли крысы.

– Веселое, мля, местечко… – поежился рыжий.

– Ну? Выкладывай.

– Бобик хочет тридцать процентов вашей выручки.

– Сколько тебе лет? – после небольшой паузы спросил Сынок.

– Восемнадцать…

– Сидел?

– Нет. А что?

– Оно и видно. Вот что, дружок… Ты только за лоха меня не держи. Собралась кучка пацанов и решила, что им все по зубам, что они смогут перевернуть весь мир. Конечно, у этой кучки есть предводитель, какой-то взрослый человек. Взрослый, но глупый. И никакой он не Бобик. Запомни, ни один уважающий себя кент не будет носить собачью кликуху. Он скорее удавится… Так что с Бобиком промашка вышла… Сам выдумывал?

– На понт меня, мля, взять хочешь? – ехидно захихикал рыжий. – Да разве дело в кликухе? Ты что, так ничего и не понял? Все, что было до этого дня, – шуточки. А завтра вас резать начнут. И ты будешь первым… Думаешь, мля, спасут тебя твои менты? Не спасут, не надейся… Но есть еще возможность договориться. Последняя возможность. Мы же не просим много… Только поделиться.

– Ты закончил?

– Нет, я еще должок хочу тебе вернуть… – и рыжий со всего размаху засветил Сынку промеж глаз. – Вот теперь мы с тобой в расчете.

Сынок закачался, но на ногах устоял.

– В расчете, – согласился он. – Без обид.

Вступать в драку не было смысла – замесят. И вообще надо было сработать под дурачка.

– Что ты решил? – спросил рыжий.

– Я ничего не решаю. Надо посоветоваться.

– Хорошо. И когда будет ответ?

– Не знаю, не от меня зависит… Дня через два…

– Крайний срок, мля, завтра.

– Как тебя найти?

– Я тебя сам найду. – Рыжий кивнул своим приятелям: – Пошли, пацаны.

Они ловко перепрыгнули через забор, и в следующую секунду их осветили фары патрульного автомобиля.

– Стоять, ни с места! Проверка паспортного режима!

Ловушка захлопнулась. Сквозь дыру в заборе Сынок наблюдал за тем, как милиционеры обыскали парней, защелкнули на их запястьях наручники и утрамбовали в «газик». Сейчас их отвезут в отделение и хорошенько отмутузят. Но проблемы это не решит. А проблема была, в этом Сынок не сомневался. Кто-то стоял за этим отребьем и этот кто-то знал ситуацию изнутри.

К вечеру поезд остановился на незаметной станции и стоял очень долго.

– Это граница, – сказала попутчица. – Русская таможня. Эти поезда из России не проверяют. Вот наши будут трясти основательно.

– А вы что-нибудь запрещенное везете?

– Да откуда у меня?! – почти испугалась женщина. – Я этих долларов и в глаза не видела.

– Долларов? А что доллары? – насторожилась Ирина.

– Так вот доллары и нельзя везти.

– Как нельзя? – у Ирины моментально пересохло в горле. – Почему?

– Нет, конечно, можно, но там надо на вокзале декларацию или что заполнять, всякие справки.

– На каком вокзале?

– Так на Курском, откуда мы едем, – уже начинала понимать тревогу Ирины женщина. – А у вас что, есть доллары?

– Хм… У меня только доллары и есть.

– Так ничего. Вы их оставите на таможне, а на обратном пути вам их отдадут.

– Замечательно! – вскочила Ирина. – А на что я жить буду? У меня рублей только на дорогу. Господи, что за новости?

– Это не новости. Это уже давно. Вы ж не ездите.

– И что мне теперь делать? Может, не говорить?

– Обыскать могут, – с сомнением сказала попутчица. – А вас… – и замолчала.

– Что – меня?

– Так вы видная такая… Могут обыскать.

«Ну, конечно, – подумала Ирина лихорадочно, – кто ж поверит, что я на юг еду с сотней рублей в кармане?! Ну надо же! Думала, сяду в поезд и все – проблемы побоку!»

Попутчица встала, открыла дверь и выглянула в коридор. Потом плотно закрыла ее и, присев поближе к Ирине, сказала шепотом:

– Наврала я вам, есть у меня доллары. Муж дал. Сто долларов. Я их спрятала – никто не найдет. – И она отвернула край голубого конверта, в который был укутан ребенок. – Кто на ребенке искать станет? Только вы не говорите никому.

– Зиночка, солнышко вы мое! Припрячьте и мои деньги, – взмолилась Ирина. – У меня просто безвыходное положение.

– Ой, нет, боюсь.

– Да не бойтесь вы! Действительно, кто на ребенке будет искать? Вы меня так выручите! Я вам заплачу!

– Вот это не надо! – обиделась попутчица. – Если вы про это будете говорить – я обижусь на вас сильно. Никаких денег мне не надо. Тоже придумали – что я такого для вас сделала? Это, выходит, и я вам должна заплатить, что вы мне столько всего рассказали? Давайте ваши деньги, и чтоб я больше не слышала.

Ирине стало ужасно стыдно. Вот привыкла всех мерить одной меркой.

Поезд тронулся. Русские таможенники так и не появились.

Ирина достала из сумки пачку стодолларовых купюр и протянула попутчице.

– Много, – с сомнением взяла та. – Ой, боюсь.

– Да не бойтесь вы. Правда, ничего не будет. А если найдут, я скажу, что это мои.

– Хорошо, – вздохнула женщина. – Только я в пакетик заверну, чтоб мальчик мой ваши денежки случаем не обписал.

Такая забота о деньгах умилила Ирину.

Женщина достала полиэтиленовый пакет, сложила в него деньги и засунула поглубже в детский конверт.

– Давайте с вами о чем-нибудь говорить, – сказала Ирина. – У вас лицо уж очень испуганное.

– Да ну вас! – улыбнулась женщина.

– Ничего-ничего, все будет хорошо.

Надо было действительно о чем-нибудь веселом и беззаботном говорить, но никакая тема в голову не лезла. Ирина тужилась улыбаться, но получалось плохо, неестественно.