— Мне бы не хотелось ночевать в деревенском доме, — невольно скривился он.

— А я вас и не приглашаю, — ошарашенно выдохнула она и попятилась.

От нее резко повеяло ужасом. Она охнула и низко поклонилась.

— Извините, милорд. Я думаю… Я хочу сказать… Ой, давайте я пойду, а то опять наговорю, — она забавно поморщилась и покосилась на дверь.

— Почему ты не хочешь, чтобы мы поехали с тобой? — усмехнулся Вальтер, игнорируя тихо хихикающего Элиаса, который тщетно прятал губы за бокалом с вином.

— Вы герцоги, милорды, — неуверенно улыбнулась Рене и слегка обернулась к сидящим за соседним столом и прислушивающимся к разговору рыцарям. — С вами охрана. Деревенские не поймут. Старосту так вообще удар хватит.

Вальтер хмыкнул и кивнул.

— Иди.

— Мне можно уйти на сутки? — недоверчиво уточнила она, смело заглядывая в его глаза.

— Иди, — снова кивнул он, с трудом сдерживая себя, чтобы не дохнуть на нее дымом.

За пять дней, что они добирались до Саверна, на берегу которого расположилось Заречье, Рене перестала его бояться, научилась смотреть в глаза, стала чаще улыбаться. И от этого все внутри него кипело.

Ему хотелось наплевать на вверенную им миссию и утащить ее в свое поместье. Он желал спрятать ее от всего мира и оставить с собой навсегда, чтобы никто не осмелился покуситься на его Лису. Ни другие драконы, нагло скалящиеся по другую сторону стола, ни гильдия, ни кто-либо еще.

Рене сбежала из постоялого двора, прижимая к поясу небольшую сумку, от которой пахло золотом. Снаружи донеслись голоса стражи, в ответ на которые она заверила, что ее отпустили. Один из рыцарей заглянул внутрь, и Вальтер кивнул ему, подтверждая ее слова.

Спустя десять минут донесся топот копыт, и Рене уехала.

— Ты так просто ее отпустишь? — хищно оскалился Элиас.

— Нет конечно, идем, — фыркнул Вальтер и встал из-за стола. — Торбен, ждите здесь.

— Да, милорд, — отозвался усмехающийся граф.

Похоже, он тоже уже понял, что Вальтер заинтересовался Рене. Неужели это было настолько очевидно? Интересно, остальные в отряде тоже были в курсе? К счастью, приближенным рыцарям хватило ума и такта не лыбиться, когда он и Элиас вышли наружу, отдавая приказ приготовить их коней.

Вальтер оседлал Вольного и запахнулся в плащ, низко опуская капюшон. Элиас проделал все то же самое. Теперь они должны были сойти за состоятельных солдат. Одежду и оружие скрывали плотные дорожные плащи. Украшений с собой они не брали, на собственном опыте осведомленные о тяге драконов к драгоценностям. Так что ни у кого не должно было вызвать подозрений, что двое воинов проезжали через деревню.

Они догнали Рене, когда она уже въехала в довольно крупное село, и держались на приличном удалении. По сторонам от широкой дороги расположились добротные дома с аккуратными заборами. За ними простирались зеленые поля и сады. Вдоль дорог носились дети, пасущие домашнюю птицу. С разных сторон доносились крики, смех, где-то стучали инструменты, мычали коровы и блеяли козы.

Рене не заметила слежки. Она свернула на узкую дорогу и долго ехала в сторону реки. Остановившись у неказистого, но двухэтажного дома, она спешилась и звонко постучала каким-то горшком по колышку забора.

Входная дверь открылась, и наружу выбежала девочка лет пяти. Огромные светло-карие глаза изумленно расширились, и она громко завизжала.

— Ты приехала!

Бросившись в открытую калитку, малышка подскочила, и счастливо смеющаяся Рене подхватила ее, закружив. Нежно поцеловав ее в щеку, она вошла во двор, неся малышку на руках.

Острая игла холодом уколола сердце. Пламя застыло в венах, и горечь сдавила горло. Пустота растеклась в животе, и Вальтер до боли сжал зубы, чтобы не зареветь от отчаяния.

У Рене была семья, ребенок. Сейчас из дома выйдет муж или, на худой конец, просто отец малышки с каштановыми волосами. Им, конечно, не тягаться с герцогом, но забрать Рене от родных и не сломить ее Вальтер уже не сможет. Как бы он ни желал ее, ни грезил о ней каждую ночь, он не был настолько жесток, чтобы лишить ее семьи и ребенка.

Вальтер сжал поводья в пальцах и едва не взревел от разрывающей сердце на части тоски. Холод растекался по венам вместо пламени, и досада скручивала внутренности. Он потерял ее, так и не получив. Поэтому она держала его на расстоянии, не подпускала к себе, как бы ни желала. Поэтому она игнорировала его взгляды, отшатнулась тогда в спальне. Она принадлежала другому.

Дверь в дом резко распахнулась. Наружу вышел мальчишка лет десяти. Растрепанные темно-рыжие волосы и темно-зеленые глаза однозначно точно принадлежали брату Рене. Скрестив руки на груди, он почему-то насупился. Вдруг его кто-то грубо оттолкнул в сторону, и наружу выбежала девчонка немногим его старше. Засмеявшись, она подбежала к Рене и крепко обняла сестру.

Больше из дома никто не вышел. Это была вся семья.

Вальтер выдохнул слишком громко, ощущая просто какое-то оглушающее чувство облегчения. Тепло растеклось по венам, когда сердце забилось в своем нормальном ритме. На губах сама собой появилась довольная улыбка. Эта Лиса была его. Теперь уже ничто не встанет между ними.

Элиас фыркнул и похлопал его по предплечью. Вальтер вздрогнул от неожиданности и повернулся к нему.

— Никогда не думал, что увижу, как ты испугался, — улыбнулся он и подмигнул. — Люди опасны. Разве ты не понял этого, когда двое из наших попались в их сети? Руланд души в своей жене не чает. Филип вообще половину жизни отдал.

— Она человек, — прорычал Вальтер, недовольный тем, что Элиас с легкостью прочитал его. — Нам не быть вместе.

— Руланду это не мешает, — хохотнул он. — Он мечтает о ребенке, и его не волнует, родится он драконом или нет. Его жену тем более.

— Нет смысла это обсуждать, — рыкнул Вальтер и тронул бока Вольного, направляя его к дому, где Рене обнималась с братом, который что-то недовольно бурчал себе под нос.

— Да, конечно, просто подождем, пока ты сдашься и примешь очевидное всем, кроме тебя самого, — хохотнул Элиас и задорно прищурился. — Я прямо теперь жду не дождусь, когда еще один упрямец сломается. Как думаешь, на Маркуса тоже свой человек найдется?

Вальтер хмыкнул и не ответил, останавливая коня рядом с калиткой.

Рыжий мальчишка поймал его взгляд, нахмурился и выпятил грудь, выходя вперед на пару шагов, как если бы пытался закрыть собой обнимающихся сестер. Вальтер с трудом сдержал улыбку. Надо же, какой смелый.

— Вам помочь, путники? — спросил он еще по-детски высоким голосом.

Рене резко обернулась, ее зрачки гневно сузились.

— Твою ж мать, — простонала она и вышла вперед, закрывая