Непродолжительный бег трусцой по узким переулкам — и я очутился на пустынной набережной. В двухстах метрах по левую руку виднелся большой мост с металлическими фермами, прекрасно освещённый несколькими прожекторами и наверняка хорошо охраняемый.

Странно, но он выглядел так, будто его серьёзно приложило несколькими взрывами изрядной мощности. Словно огромный великан наступил на металлические фермы, желая смять его, как игрушку. Возможно, это случилось в результате подрыва или бомбёжки, а куча строительного мусора и остатки лесов явно говорили о попытке восстановлении этого сооружения.

М-да-а… Переправа — это вам не загородка с толпой пленных доходяг. Это объект стратегического назначения. Надо бы держаться от него подальше.

Берег реки, на котором я находился, был довольно густо изрыт старыми, поросшими травой воронками от разорвавшихся мин и снарядов. Видать, жарко нашим тут пришлось в июне сорок первого. Вон и расколотая взрывом верхушка большого дота невдалеке виднеется.

Пользуясь темнотой и безлюдьем, я присел для того, чтобы поправить тряпьё на ботинках: и прошёл-то всего ничего, а истёрлось моё кустарное приспособление довольно изрядно.

Следовало прежде чем двигаться дальше немного пораскинуть мозгами. Если предположить, что я сейчас на берегу бывшей пограничной реки Сан, что пересекает Перемышль, то это явно бывший «наш», советский берег.

Старые остатки укреплений, лунный ландшафт, оставленный снарядами немецкой артиллерии при наступлении, ориентация вокзала по отношению к реке, а главное, направление, откуда прибыл наш эшелон — всё говорило в пользу того, что я сейчас переобувался именно на бывшем советском берегу.

Без особого усилия перед мысленным взором встали страницы архивного текста, подобранного скрупулёзной подругой Сталины Моисеевны.

Ага! Вот и объяснение. Перемышль-то знатно во Второй Мировой отметился. Надо же, не знал. Первый город, который советские войска, частично потеряв, отбили у фашистов в начале войны. И про мост теперь всё понятно, подорвали его за милую душу наши. А немцы, значит, уже почти восстановили. Точнее, продолжают работы по восстановлению. Хм, это всё, конечно, интересно, но уже история и для меня пока никакой практической значимости не имеет.

Так, что там дальше про тыловой гарнизон немцев в Перемышле? Охранный батальон СС? Ни хрена себе заявочки… Еврейское гетто? Ещё интереснее. В 1942 году…так, отправка в концентрационные лагеря, «Яновск», Львов, который сейчас переименован в Лемберг, гетто на немецком берегу Сана… Твою мать… Чёрт меня понёс!

Ладно, будем, как говаривал незабвенный Грищенко из «Зелёного фургона», шукать вещественных доказательств во временное пользование. Только вот делать это придётся в ночном оккупированном немцами городе, где помимо тыловиков из-за наличия еврейского гетто куча немцев из СС, гестапо, да ещё и всякой националистической падали на подсосе у фашистов целый воз и маленькая тележка. Эх ма! И я с голой жопой. Анавр хренов.

Отсюда следует ряд неутешительных выводов. Где у нас может располагаться основная инфраструктура местного вермахта? Правильно, скорее всего, там же, на противоположном берегу. Зачем обустраивать военные склады, пакгаузы, даже казармы в новом месте, когда есть уже давно освоенные и обжитые? Ну, может, парочку форпостов, комендатур и офицерских квартир на бывшем советском берегу и присутствует, но, полагаю, вряд ли это будут основные силы гарнизона.

Странно. Я, конечно, не так уж и много улиц прошёл, но пока так ни одного патруля и не заметил. И местные не горят желанием шляться по ночному городу. Оно и понятно, ночь, но есть ведь и ситуации с неотложной необходимостью. А тут все будто вымерли. Комендантский час? Уже теплее.

Пока всё, как заказывали: Польша, гетто, оккупанты, евреи, гестапо, украинские националисты — сорок бочек арестантов на подоконнике спиной друг к другу в шахматном порядке. Полный фарш. И во всём этом борще один идиотический Миротворец решил пощекотать себе нервы. Ну а почему бы и нет? Всё равно не спится.

Ладно, это всё снова лирика. А практический вывод имеем пока один: если я хочу обеспечить себя стратегическим ресурсом, то есть, продуктами за счёт противника необходимо перебираться на противоположный берег. Там я уж если на какой-нибудь склад не набреду, всяко имею более высокую вероятность встретить доблестных солдат вермахта или бравых хлопчиков из «Украинского легиона». Идеально было бы разжиться их сухим пайком. Но и от сала я бы не отказался. А оно там есть. Чую…

Мечтать, конечно, невредно. Но тот факт, что я, в случае боевого столкновения с противником, наследив на западном берегу, буду иметь гораздо меньше рисков привести за собой погоню, прошуршав именно на той стороне, чем на этой, бесспорных. Ибо, спрятать концы в воду — старый и проверенный способ. Всё, конечно, будет зависеть от масштабов того самого «наследить». Так чего себя попусту уговаривать? Или это мандраж перед первым серьёзным столкновением с противником?

Я прекрасно понимаю, что самонадеянность сгубила в своё время неисчислимые легионы потенциальных нагибаторов, но успешный опыт обращения с модифицированным аватаром в предыдущую миссию однозначно вселял изрядную долю оптимизма в продолжающее учащённо биться сердце. Мне вполне под силу потягаться в ночной темноте даже с несколькими вооружёнными противниками.

Эта убеждённость подкреплялась несколькими десятками лично уничтоженных германцев ещё в первую миссию, кстати, наверняка упокоившимися совсем недалеко отсюда, рядом с крепостными сооружениями Перемышля.

И последний аргумент авантюристов — не попробовав, не узнаешь. Прошлый аватар был молодым, полным сил мужчиной, у которого на адаптацию и тренировки было несколько недель. Сейчас же приходилось работать в режиме жесточайших ограничений и цейтнота. Я должен понимать, на что способен! Иначе дальнейший путь поиска — это чистая авантюра.

Одной информированности и ауры Миротворца для успеха крайне мало. Эрго: если я неспособен даже на столь малую диверсию, что задумал, то и в лагере мне тогда ловить нечего.

Вода оказалась на удивление тёплой, а река сравнительно мелководной. Правда, дно, особенно у берега, было усыпано большими каменными валунами, о которые я довольно чувствительно ссадил пальцы на левой ноге, что тем не менее не помешало плыть.

Медленно, по-чапаевски загребая одной рукой, в другой у меня был зажат узел с вещами и ботинками, я чуть более, чем за четверть часа, сносимый слабым течением, добрался до противоположного берега, поросшего у самой воды густым кустарником. Процесс переправы принёс неожиданное удовольствие. Телу аватара, измученному жарой и духотой, истосковавшемуся за последние дни по воде, несмотря на дождь, не хотелось вылезать на сушу. Нужно будет не забыть на обратном пути набрать во флягу воды про запас. В дороге вряд ли озаботятся жаждой пленных.

На поиски продовольствия и испытание аватара я отвёл себе несколько часов, так как обратный путь