— Сосиски хоть качественные? — Джейсон прищурился, чтобы получше разглядеть. — Возьму сосиски.

— С вас десять пятьдесят, — сказала женщина. — Кто будет платить?

Бакмэн порылся в карманах и вытащил деньги.

— Благодарю. — Женщина вышла.

— У вас есть дети? — спросил Бакмэн.

— Нет.

— А у меня есть. Я покажу вам трехмерную фотографию, — сказал Бакмэн и достал из ящика стола пульсирующий разными цветами квадрат Взяв фотографию, Джейсон развернул ее под нужным углом к свету и увидел мальчика в шортах и свитере, бегущего босиком по полю со шнуром от воздушного змея в руках. Как и у генерала, у него, были короткие светлые волосы и тяжелая широкая челюсть. Уже.

— Симпатичный, — сказал Джейсон и вернул фотографию.

— Змей у него так и не взлетел, — вздохнул генерал. — Наверное, еще маленький. А может, боится. Вообще-то он у нас нервный. Может быть, оттого, что редко видит нас с матерью. Он ходит в школу во Флориде, а мы живем здесь. Это нехорошо. Так, говорите, детей у вас нет?

— Во всяком случае, я о них не знаю, — сказал Джейсон.

— Не знаете? — Бакмэн удивленно поднял бровь. — Выходит, вы никогда серьезно не интересовались этим вопросом? Не пытались узнать точно? Отцы обязаны материально поддерживать детей независимо от того, родились они в законном браке или нет.

Джейсон кивнул.

— Ладно, — произнес генерал, убирая фотографию в стол. — Каждому свое. Подумайте, однако, что у вас осталось в жизни. Вы никогда не любили ребенка? До боли в сердце, от которой можно умереть?

— Вот уж не знал, что такое бывает, — ответил Джейсон.

— О да. Моя жена утверждает, что можно забыть всякую любовь, но не любовь к ребенку. И если с ребенком что-то случается — смерть или страшное несчастье, — вы никогда не сможете оправиться от потрясения.

— Тогда, — произнес Джейсон, накалывая сосиску на вилку, — лучше не испытывать таких чувств.

— Не согласен, — возразил Бакмэн. — Любить надо всегда, особенно ребенка. Это самый сильный вид любви.

— Понятно, — кивнул Джейсон.

— Ничего вам не понятно! — махнул рукой Бакмэн. — Откуда вам, шестым!.. — Он раздраженно разворошил лежащую на столе кипу бумаг. Потом снова собрал бумаги в стопку. Похоже, генералу удалось успокоиться. Но он все равно не мог понять позицию Джейсона Тавернера. Для Бакмэна ребенок был важнее всего. Любовь к нему и, конечно, к его матери составляла опору жизни.

Какое-то время они ели молча. Соединявший их мостик неожиданно пропал.

— В здании есть кафетерий, — сказал наконец Бакмэн, запив еду стаканом напитка, имитирующего пиво «Танг». — Но кормят там какой-то отравой. Похоже, родственники поваров сидят в исправительных лагерях, и они нам за них мстят. — Он рассмеялся. Джейсон Тавернер промолчал. — Мистер Тавернер, — произнес Бакмэн, вытирая углы рта салфеткой. — Я намерен вас отпустить. Я вас не задерживаю.

— Почему? — уставился на него Джейсон.

— Потому что вы ничего не сделали.

— А как же изготовление фальшивых документов? — хрипло спросил Джейсон — Разве это не преступление?

— В моей власти простить любое преступление. Любое, какое я захочу. Считаю, что вы пошли на это под давлением сложившихся обстоятельств. Вы не хотите мне о них рассказывать, однако кое о чем я догадываюсь.

— Спасибо, — пробормотал Джейсон после паузы.

— Но, — добавил Бакмэн, — мы закрепим на вас электронные датчики. Вам никогда не удастся остаться в одиночестве, разве что в мыслях, да и то вряд ли. Каждый, с кем вы вступите в контакт, будет рано или поздно допрошен… как, например, девушка по фамилии Нельсон, которую сейчас приведут. — Он наклонился к Джейсону Тавернеру и заговорил медленно и отчетливо, чтобы тот наверняка его понял:

— Я уверен, что вы не стирали информацию из баз данных. Думаю, вы и сами не понимаете, что с вами происходит. Но… — голос генерала неожиданно окреп, — рано или поздно вы поймете. И мы хотим оказаться в этот момент рядом с вами. Так что не расстаемся. Справедливо?

Джейсон Тавернер поднялся с кресла.

— Все седьмые такие?

— Какие?

— Мгновенно принимаете серьезные решения? Вы произвели на меня впечатление… Как вы задавали вопросы, слушали… А потом приняли такое решение!

Не покривив душой, Бакмэн ответил:

— Не знаю, у меня было мало контактов с седьмыми.

— Спасибо. — Джейсон протянул руку. — Спасибо за еду. — Он казался спокойным, владеющим собой. — Я могу идти? Как мне выйти на улицу?

— Вам придется задержаться здесь до утра, — сказал Бакмэн. — Так положено. Подозреваемых никогда не отпускают ночью. Всякое случается в городе после наступления темноты. Вам будет предоставлена кровать и комната. В восемь часов утра Пеги проводит вас к главному выходу из академии. — Нажав кнопку внутренней связи, Бакмэн распорядился:

— Пеги, отведите мистера Тавернера в его комнату. Утром ровно в восемь пусть идет. Ясно?

— Так точно, мистер Бакмэн.

Генерал широко развел руки и улыбнулся.

— Ну, вот и все.

Глава 17

— Мистер Тавернер, — настойчиво повторила Пеги. — Следуйте за мной.

Прислонившись к стене, генерал Бакмэн слушал свежий и чистый голос девушки. Он подумал, что Тавернеру голос девушки тоже должен показаться свежим и чистым.

— Да, вот еще что, — сказал Бакмэн, останавливая сонного помятого Джейсона возле сине-белых дверей. — Я не могу продлить ваш полицейский пропуск. Понимаете? Вам придется обратиться к нам официально и получить весь набор удостоверений. Это значит, что вас будут тщательнейшим образом проверять, но… — он толкнул Джейсона в плечо, — шестой сумеет выкрутиться.

— Хорошо, — сказал Джейсон и вышел из кабинета через сине-белые двери.

В микрофон внутренней связи Бакмэн произнес:

— Герб, проследите, чтобы на нем установили микропередатчики и гетеростатическую боеголовку восьмидесятого класса. Чтобы мы могли его отследить и при необходимости уничтожить.

— Желаете поставить голосовую пробку?

— Да, если получится, но так, чтобы он не заметил.

— Я поручу это Пеги, — сказал Герб и отключился.

Могли ли Мат и Джеф добыть больше информации, задумался генерал. Нет, ответил он сам себе. Потому что этот тип действительно ничего не знает. Все, что мы можем сделать, это предоставить ему самому