— Как я предупрежу тебя, если он уйдет из бара?

— Позвонишь мне на мобильный. Ему понадобится пять — восемь минут, чтобы отсюда дойти до вестибюля, подняться на лифте и пройти по коридору до шестьсот четвертого номера. Куча времени, чтобы успеть убраться до его прихода.

— Лютер, я знаю, что покажусь тебе занудой, но у меня плохое предчувствие.

— Ты права: ты кажешься мне занудой. — Он неторопливо встал. — Позвони мне, если он решит вернуться в номер.

Грейс лишь сглотнула и не стала выдвигать следующий аргумент, который был так же неубедителен, как и первый. Она проследила за объектами, но никто из них, в том числе и их телохранители, не обратил внимания на уход Лютера.

Она крепко сжала в руке мобильный.

Лютер отпер дверь с помощью очень полезного приспособления, которым Фэллон снабдил всех своих агентов. Он автоматически усилил восприятие и шагнул внутрь.

Единственным сигналом того, что в номере он не один, была яркая вспышка полностью раскрытой ауры. Охотник.

Лютер резко повернулся, чтобы лицом к лицу встретить угрозу. Но нижний конец трости за что-то зацепился, и Лютер почувствовал, что теряет опору. Он повалился на ковер. Это и спасло его.

Стремительный бросок охотника закончился на кровати. Он быстро, как молния, — такая быстрота была отличительной чертой его дара — сориентировался, спрыгнул с кровати и снова оказался на ногах.

Лютер даже не попытался встать. Ни один человек с таким, как у него, даром не мог надеяться победить охотника в рукопашном бою. Вместо этого он мгновенно сосредоточился и со всей возможной силой обрушился на ауру нападавшего, топя огненную энергию в мощной волне тоски.

Охотник, сбитый с толку, сделал неуверенный шаг и зашатался. А потом, словно в изнеможении, опустился на кровать.

— Черт, — пробормотал он. — Как у тебя это получается?

— Ты кто? — Поднимаясь, Лютер продолжал излучать подавляющую энергию. — Что ты здесь делаешь?

В номере царил почти полный мрак, но охотнику это не мешало. Он обладал ночным зрением. Лютер же не видел ничего, кроме ауры незнакомца. Этого для него было достаточно.

— Голову даю на отсечение, мы здесь по одной и той же причине, — сказал охотник. — Добыть какую-нибудь информацию по Юбэнксу.

— А ты точно здесь не для того, чтобы устранить его?

— Планы поменялись.

Охотник начал вставать с кровати. Он не издал ни звука, но его аура замерцала по-другому за секунду до того, как он сделал первое движение.

— Не двигайся, — велел Лютер. И подкрепил свое предостережение новым залпом энергии.

Охотник сел на место. У него в прямом смысле не было сил подняться.

— Ловко это у тебя получается, — сказал он. — И надолго тебя хватит? Наверное, расход энергии огромный.

Это было правдой: на то, чтобы обездвижить охотника, уходило много энергии. Однако Лютер не считал нужным признаваться в этом. То, с какой небрежностью этот человек произнес термин «расход энергии», его заинтересовало. Мало кто из тех, кто не принадлежит к Обществу, и даже те, кто обладает даром невысокого уровня, выразил бы свою мысль именно в такой форме.

— Ты из Тайного дома? — спросил он.

— Да это же видно невооруженным глазом. А ты?

— Из «Джонс и Джонс».

— Ну конечно же! Неудивительно, что эта работа вызывала у нее беспокойство.

— У кого?

— У моей планировщицы. Вчера вечером она сообщила мне, что у нее возникли сомнения в отношении заказчика и вообще всей ситуации. Сегодня утром она аннулировала контракт и велела мне ехать домой. Но я решил перед отъездом заглянуть в номер Юбэнкса. Эх, за столько лет уже можно было бы понять, что нужно всегда доверять ее интуиции.

— А кто заказчик?

— Назвался Уинтрапом. Это кодовое имя для нашего клиента Номер Два. Ее история подтвердилась.

— Она идентифицировала себя как женщина?

— Нет. Настоящий Уинтрап — мужчина. Как я сказал, у моей планировщицы сильная интуиция. У нее возникло подозрение, что тот, кто нас подрядил, фальшивый заказчик.

— Зачем этому Уинтрапу понадобилось убирать Юбэнкса? Есть идеи?

— Нас проинформировали, что он убил двух жен и одну молодую женщину. Но с нами заключили контракт не поэтому. Его главное преступление, как пояснил Уинтрап, в том, что он отмывает деньги для группы, которая финансирует террористов.

— Ты работаешь на правительство?

— Частный подрядчик. У нас очень короткий список клиентов. В том числе и некое правительственное агентство. Именно там и работает настоящий Уинтрап.

В кармане у Лютера тревожно завибрировал мобильный. Он достал его и посмотрел на номер. Грейс.

— Юбэнкс идет сюда, — сказал он. — С ним телохранитель-охотник.

— Охотник почувствует, что в номере кто-то был.

— Сомневаюсь. Мой коллега уверяет меня, что телохранитель — не полноценный охотник. Похоже, ему недостает некоторых навыков, в том числе и способности чуять споры насилия.

— Тогда он не охотник. Ладно, для меня эта работа закончена. Что ж, неплохо. С минуты на минуту у меня родится первый внук. Семья будет в полном составе праздновать знаменательное событие. Как ты смотришь на то, чтобы отпустить меня?

— Еще кое-что, — сказал Лютер. — Ты получил доказательства своей версии событий?

— А что, если я произнесу волшебные слова?

— Какие?

— Передай Фэллону Джонсу привет от Суитуотера.

— Ты знаешь Фэллона?

— У нас только два клиента. Номер Один — «Джонс и Джонс».

— Ты нарвался на Гарри Суитуотера в номере Юбэнкса? — Судя по голосу, Фэллон был искренне изумлен — редкое явление. — Вот негодник! Какова вероятность?

— Опять ты за свое. — Лютер подошел к двери на балкон, развернулся и зашагал обратно. Трость глухо постукивала по застланному ковром полу. — В том-то и вопрос, Фэллон. Это ты должен знать, какова вероятность. Ты забыл, что это твоя работа? Прикидывать шансы? Учитывать все мелочи? Подсчитывать вероятность? Это большой промах. Да что, черт побери, происходит? Ты забыл предупредить, что пустил по следу Юбэнкса профессионала?

Он остро ощущал присутствие Грейс. Она сидела на диване, и вид у нее был встревоженный. Последствия такого мощного расхода энергии, которая потребовалась, чтобы не давать Суитуотеру подняться с кровати, оказались тяжелыми, и она, вероятно, понимала это. Адреналин и другие биохимические компоненты уже вымылись из крови, и сейчас он ощущал только нервное опустошение и холод. Он ненавидел этот этап, ему было противно представать в таком виде перед Грейс. А еще эта чертова трость!