Чуткие руки неласково хлопали по карманам. У Николса забрали пистолет, а у него с удивлением обнаружили камни в карманах, которые вытряхнули прям под ноги, после чего их привели в себя и поставили, подняв под руки.

– А теперь, жулье, шагаете вперед, – распорядился тот, что был в гражданском, махнув головой в часть двора, где был выход на веранду и стояла их машина. Похоже, он был старшим.

Подойдя к веранде, Стольник увидел Сусела и Рябого стоящими на коленях лицом к забору и прохаживающегося возле них пятого автоматчика с рацией в руках.

– Все в порядке, Максимыч, – с непонятной интонацией сказал тот старшему.

– Сообщи остальным, чтоб сняли оцепление и подъезжали грузить жуликов, – распорядился Максимыч и кивнул одному из автоматчиков. – Серега, ставь их рядом с остальными, а потом бабке скажешь, что может из погреба вылезать.

Стольника и Николса подвели к подельникам и пинками под коленки заставили опуститься рядом с ними. Бандиты искоса переглянулись. Безнадежность и обреченность читались в этих взглядах.

– Выручай, или нам хана, – еле шевеля губами, попросил Николс.

– А ну молчать! – заорал автоматчик и, поднеся рацию к губам, произнес: – Второй, прием! Я третий, прием!

– Прием, – послышалось из рации, – второй на связи.

– Второй, снимайте оцепление по периметру, приказ первого. Все четверо нейтрализованы и не представляют опасности.

– Третий, вас понял, оцепление снимаю.

Стольник закрыл глаза и попытался ощутить силуэты у себя за спиной. Автоматы не были направлены в их сторону. Вот теперь нейтрализовать напавших людей в масках без особых потерь было гораздо проще.

Наручники негромко хрустнули, разъединившись за спиной.

Надо было действовать молниеносно.

Вскочив и развернувшись, Стольник одним прыжком добрался до ближайшего автоматчика, называвшего себя по рации «третьим». Левой рукой он вырвал автомат и кинул его в сторону человека в маске, которого называли Серега. Дуло автомата проткнуло ему шею, и Серега упал ничком, даже не поняв, что произошло. Правой рукой Стольник ударил в ухо бойца с рацией, сбив с ног так резко, что тот не успел произнести ни звука, отлетев в сторону, как мешок с соломой. Еще до того, как он долетел до земли, головы Максимыча и остальных автоматчиков раскололись от пробивших их насквозь камней, которые они вытряхнули из карманов задержанного под ноги.

Стольник стоял и виновато смотрел, как, словно дымок от гаснущей свечи, отлетают от тел их души, судорожно корчась в попытках зацепиться за умирающие оболочки. Шестеро убитых за несколько секунд – это слишком неприятно. За все совершенные поступки нужно платить. Какие теперь ему выпадут трудности, чтоб он понял, что так поступать нельзя? Ведь любое событие, которым ты изменил чужую судьбу, отразится на твоей собственной жизни, а от того, положительно или отрицательно ты повлиял на судьбу другого, и будут зависеть изменения. Он это не помнил. Он просто это знал откуда-то свыше. В сознании возникли слова «этическое уравнение», их значения он пока не знал.

Трое подельников все еще стояли на коленях, оцепенев от происходящего. Когда Харитон посмотрел на них, они восприняли это как сигнал и вскочили на ноги.

– Красава, – облизнул пересохшие губы Николс и вполголоса добавил: – Ты реальный супермен. Вооружаемся, парни, сейчас бойцы из оцепления зайдут во двор. И снимите скорее с меня наручники.

– Это не я, – отрицательно покачал головой Харитон. – Это Тор.

Но его слов никто не услышал. Бандиты побежали к трупам и принялись стаскивать с них бронежилеты, запасные обоймы и проверять автоматы.

– Стольник, а ты что не вооружаешься? – спросил его Рябой, одновременно расстегивая бронежилет. – Четвертую маску расчехляй.

– Не тупи, Рябой, ему вооружаться не надо, он сам оружие, – усмехнулся Николс, снимая автомат с предохранителя, – без единого выстрела замочить пятерых омоновцев и старшего опергруппы.

– Теперь давайте сами, – уныло произнес Стольник и присел на лавочку во дворе.

– Становитесь возле калитки и ждите бойцов оцепления. Как подъедут, выйдете и бросайте по лимонке под машины и расстреливайте в упор, я пойду вокруг дома и буду контролировать их с тыла, – скомандовал Николс, накидывая на автомат кусок мешковины и надевая желтую брезентовую куртку поверх бронежилета.

Бандиты согласно кивнули и заняли указанные позиции.

Потом был шум подъезжающих машин. Два взрыва, потом третий громче. Несколько длинных очередей, две короткие и серия одиночных выстрелов.

Дальше все было как в замедленном кино. Выгоняли джип, складывали в него вооружение и форму, снятую с бойцов уничтоженного спецподразделения.

Когда Стольника усадили в машину и джип отъезжал от дома, он увидел изуродованный микроавтобус и дымящуюся груду металла, бывшую когда-то легковой машиной. Лежащих вповалку на земле в лужах крови четверых бойцов в таких же черных масках, как и у тех во дворе, тела остальных были погребены в автотранспорте, их было трое. Еще семь угасающих огоньков жизни.

Джип ехал по проселочной дороге, переваливаясь через кочки и объезжая ямы. Монотонность движения убаюкивала Харитона, он отрешенно смотрел на набегающую дорогу. Вдоль дороги возвышались холмы. Очень далеко на одном из них (обычный человек никогда бы не заметил) Харитон увидел человеческую фигуру, стоящую возле небольшой бордовой машины. Почему-то ему показалось, что этот человек смотрит ему в самую душу.

Появилось чувство, что он ошибся, но в чем, он не знал. Силы иссякли. Сознание убежало в сторону от дороги.

Член преступной группировки, промышляющей разбоями и не гнушающейся убийств, уснул.

Длинная неровная цепочка воинов, опаленных битвой, поднималась в гору, неся на себе оружие и раненых. Полная луна освещала их путь.

Тор лежал на носилках, сделанных из двух копий с привязанным между ними куском ткани. Его несли сестры Афина и Кали, поскольку мужчины их расы принимали основные удары битвы на себя, а из тех, кто еще мог идти, других носильщиков не нашлось.

Тор устремил взгляд в ночное небо. Небо, пусть даже ночью, – это единственная радость, которая осталась у него на этой планете и которая смягчала боль от поражения его народа. Небо радовало еще и тем, что в нем если и виднелись перемещающиеся звезды космических кораблей серых, то они были очень далеки, не способны обнаружить и вступать в бой с уцелевшей горсткой воинов расы титанов.

Глядя на полную луну, Тор вспоминал легенды своего народа, которые говорили о том, что именно луна послужила домом для расы богов после их войны с марсианами. Марсиане были расой, которую серые успели уничтожить уже после того, как те уничтожили их планету Фаэтон.