Дани поговорила еще с тремя мужчинами, стараясь выведать точное месторасположение разбойничьего лагеря, не спрашивая напрямик. Увы, все было впустую – люди хотели говорить только о празднике. В конце концов она признала свое поражение. К тому же соблазн принять горячую ванну был слишком велик.

Когда Дани направилась к лестнице, ее внимание привлек человек, показавшийся ей очень знакомым. И он, развалившись на стуле, глотал что-то из дымящейся кружки, а несколько уже пустых стояли перед ним на столе. При этом он не забывал о еде, причем ел с отменным аппетитом. Дани тотчас же вспомнила, что ужасно проголодалась, но любопытство взяло вверх, и она приблизилась к мужчине, хотя не посмела подойти к нему слишком близко. Вместо этого она выразительно взглянула на трактирщицу, и «амазонка» последовала за ней к дальнему концу бара. Наклонившись над стойкой, Дани кивнула в сторону мужчины.

– Вы мне о нем не расскажете? – прошептала она.

Урсула пытливо на нее посмотрела и поджала губы. Дани же тотчас все поняла и с улыбкой сказала:

– Возможно, несколько лишних фунтов могут появиться на нашем счету утром. Что вы на это скажете?

Урсула прищурилась.

– Пусть будет пять фунтов, и я расскажу вам, почему он здесь.

Дани снова улыбнулась и кивнула.

– Хорошо, согласна.

Вытирая кружку чистым полотенцем, темноволосая «амазонка» прошептала:

– Это сыщик из адмиралтейства. Он ищет троих – мужчину и двух женщин, причем одна из них – с темно-рыжими волосами. Но не говорит, кто они такие и почему их разыскивают. Должно быть, какие-то беглецы… – Урсула с любопытством оглядела Дани. – Мы подумали, что это вы с братом, но рыжих-то с вами не видно… – И тут трактирщица пристально посмотрела на девушку – посмотрела прямо ей в глаза.

Стараясь отвести подозрения, Дани с невинной улыбкой проговорила:

– Нет, никакой женщины с нами нет. Только мой брат и я. Говорите, из адмиралтейства? Интересно… Я помню, на дороге нас обогнал всадник. Чуть не сбил меня, но даже не остановился, чтобы посмотреть, не пострадала ли я.

Стараясь справиться с паникой, Дани снова улыбнулась. «Нет, это невозможно, – говорила она себе. – У адмирала не было времени, чтобы добраться так далеко! И как он узнал про нас с Маркусом?»

Трактирщица хмыкнула и вновь принялась протирать кружки.

– Я буду у себя в комнате, – сказала Дани. – Спасибо за все, мисс Урсула.

Очередное хмыканье – уже снизу. Дани же, скрывшись с глаз, понеслась вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки; она собиралась предупредить Маркуса об опасности. Наверху, остановившись у двери, она даже не постучалась – сразу же ворвалась в комнату.

Маркус вздохнул и погрузился в воду. Напряженные мышцы впитывали тепло, и ему становилось все лучше. Он запрокинул голову и закрыл глаза. Не хватало только бокала бренди.

Но даже желание раздобыть выпивку не могло заставить его вернуться в зал, к толпе. Маркус решил не покидать комнату, пока проклятый праздник не закончится. Он уже достаточно наслушался об этом празднике от парней, таскавших воду для ванны. Причем узнал гораздо больше, чем хотелось бы.

Течение его мыслей замедлилось – он ужасно устал. Прошедшей ночью ему так и не удалось отдохнуть. Он мало что помнил, кроме того, что Дани помогала ему.

При мысли о Дани, ее нежных прикосновениях и горячем поцелуе он застонал. Все, что он пытался забыть, снова нахлынуло, и тело напряглось от желания. Проклятье!

Он опустил голову в горячую воду и намылился, стараясь отвлечься от мыслей о Дани. Но она по-прежнему владела его думами – сводила его с ума! Хотя, казалось бы, куда уж дальше сходить…

Закрыв глаза, Маркус стал воображать, что было, если бы она не отвергла его и не убежала. Тогда, наверное…

Перед его мысленным взором возникли обнаженные груди Дани, которые он ласкал, чуть сжимая отвердевшие соски, и он слышал, как с ее очаровательных губ срывались тихие вздохи. А потом он, опустив голову, впился в ее губы поцелуем, ощущая сладость меда. А она в ответ ухватила его за волосы, притягивая поближе, и одновременно выгнулась ему навстречу. И он крепко прижал ее к себе, сгорая от нетерпения…

Сердце Маркуса сжималось, когда он представлял, как смотрит в ее затуманенные страстью глаза. Ее глаза сверкали бы золотом, и она, ласково улыбнувшись ему, прошептала бы:

– Я люблю тебя, Маркус…

Из горла вырвался горестный смешок. Одна лишь мысль о том, что он хотел ее любви, казалась абсурдной.

Маркус вылез из ванной и осмотрелся. И в тот же миг из коридора донеслись чьи-то шаги. Что ж, ну и пусть… Пожав плечами, потянулся к полотенцу, лежавшему на стуле.

Внезапно дверь в его комнату распахнулась, и Маркус в ужасе замер, мгновенно вернувшись в прошлое, когда ночи, наполненные болью, начинались именно так. На несколько секунд он снова стал мальчиком, дрожавшим в постели, когда к двери приближались тяжелые шаги отца.

А потом он увидел Дани, приросшую к порогу с широко раскрытыми глазами. Забытое полотенце болталось у него в руке, а он, совершенно обнаженный, таращился на девушку. И никто не произносил ни слова.

Забегавшие по коже мурашки привели маркиза в чувство. Он наконец-то осознал: на нем нет ни нитки, а молодая незамужняя женщина смотрит прямо на него.

Крякнув и покраснев, Маркус опустил глаза и обмотал полотенце вокруг бедер. Но полностью прикрываться не стал. Он хотел, чтобы Дани увидела его. Хотел, чтобы она все про него поняла и ужаснулась. Ему не нужны нелепые фантазии о ее любви.

Внезапно он заметил, что щеки девушки покрываются румянцем. И взгляд ее заметался по комнате; она явно избегала смотреть на него. Маркус уже приготовился к ее позорному бегству или обморочным воплям. Немногие видели то, что было даже страшнее его изуродованного лица. Немногие знали его самый большой секрет.

Чуть приподняв перерубленную бровь, маркиз спросил:

– Что побудило вас побеспокоить меня, мисс Грин?

На щеках ее снова вспыхнул румянец. Было ясно: если бы в полу вдруг появилась дыра, она бы с радостью в нее прыгнула.

– Я пришла предупредить… – пробормотала она.

– Предупредить? А в чем дело?

– Это ужасно, Маркус! Нас… – Она умолкла и окинула взглядом обнаженный торс.

Маркус затаил дыхание. Как он и ожидал, глаза Дани наполнились ужасом. Он невольно отвернулся, ожидая услышать вопли отвращения, но вместо этого вдруг почувствовал нежное прикосновение – оказалось, Дани подошла к нему и провела пальцем по жуткому шраму у него на животе. Он инстинктивно отпрянул, и Дани отошла. Но в глазах ее по-прежнему был ужас.

Маркиз скорчил гримасу и прошелся по комнате. Ему казалось, что он задыхается. Никто и никогда к нему не прикасался. Никто не прикасался к ним. К его тайным отметинам боли. А вот Дани, она…