Герой ее романа - Элла Дэниелс

С улыбкой на коня садясь,

Красавица сквозь слезы улыбалась,

Ведь наступило время расставаться!

«Красавица и Зверь»[1]

У него было много имен. Свет за глаза называл его Зверем, в лицо же его звали «милорд». Если бы он мог выносить друзей, они звали бы его Флитвудом. Сестра окрестила его «занозой в мягком месте», сам он называл себя просто Маркусом, а в данный момент любой назвал бы его пьяным.

Впрочем, именно пьяным он и желал быть. Ибо быть пьяным – значит ничего не чувствовать. И ничего не помнить. Благословенное зелье помогало пережить еще один день в клетке. Но облегчение длилось недолго. Шагая под холодным дождем, Маркус чувствовал, как приятное тепло покидает его. Он уже ощущал, как тени прошлого медленно всплывают на поверхность сознания. Чтобы держать их в узде, требовались очень большие усилия, но посмотреть воспоминаниям в лицо… О, это было самым ужасающим выбором!

Тут дождь, к счастью, утих, и он остановился на булыжном тротуаре. Неподалеку свечной фонарь разгонял темноту. Не обращая внимания на холод, он расстегнул плащ и стал рыться в карманах.

– Где эта проклятая фляга? – пробормотал он, хлопая по одежде.

Его пальцы жадно схватили гладкий металл сосуда и быстро поднесли открытую флягу к губам. Тепло мгновенно распространилось по телу, и вернулось тихое забытье, оцепенение. Рассудок же затуманился, и прошлое стиралось до приемлемого уровня, что позволяло продолжить путь домой, не отвлекаясь на воспоминания.

Маркус не проделал и полдюжины шагов в нужном направлении, когда краем глаза заметил какое-то движение. Он вздрогнул и быстро повернулся; сердце же в груди учащенно забилось. На мгновение ему показалось…

Нет-нет! Он покачал головой, смеясь над собственной глупостью и снова выуживая флягу из кармана. Будь прокляты воспоминания! Он поднес горлышко к губам. Фляга была прохладная… как поцелуй.

Перед тем как утешающая жидкость скользнула в горло, он снова заметил движение и тут же резко развернулся. Звон металла заставил его отскочить и приготовиться к нападению.

Но Маркус не увидел перед собой ничего, кроме пустынной улицы и смутных теней. И только сейчас он заметил, что его фляга упала – должно быть, именно она и вызвала гулкий звон. Увы, то, что оставалось от подкрепляющей жидкости, пропитало его сюртук и накрахмаленную сорочку.

Дыхание Маркуса стало прерывистым, и он вдруг подумал, что выглядел сейчас в точности как Зверь – каким его и рисовал свет; вид у него, наверное, и впрямь был диковатый.

Он нагнулся, чтобы подобрать флягу, но тут же замер от лязгающего эхо на пустынной улице и последовавшего за ним быстрого движения, замеченного им раньше. Маркус кое-как завершил свое дело и задумался: следует ли ему что-либо предпринять? Несмотря на постоянные поиски душевной немоты, он не мог остановить всплеск беспокойства, захвативший его. Что, если это движение – результат того, что кто-то попал в беду?

Нахмурившись, Маркус сунул флягу в карман и двинулся в направлении шума. Нетвердыми шагами он подошел поближе к изящным кованым воротам внушительного особняка. Что-то в этом доме показалось ему знакомым. Отступив на несколько шагов, Маркус осознал, что это – дом его невесты мисс Анны Ньюпорт. Он прислушался к шуму. На сей раз звук был тихим, но отчетливо слышался лязг металла о металл.

Маркус заглянул за угол высокой ограды и увидел, как трое мальчишек выскользнули из сада особняка. Газовый фонарь покачивался в руке самого высокого из них, пока тот дожидался остальных. Затем вся троица поспешила в темный переулок, остановившись только на мгновение, когда последний из них вдруг повернулся и осмотрелся. Маркус поспешно нырнул обратно за угол. Может, его заметили?

Маркус подождал немного, но ничего не произошло, и он снова выглянул из-за ограды. Теперь уже на улице не было ни души.

Не думая о том, что делает, Маркус быстро пошел по переулку, преследуя злоумышленников. Даже в своем нынешнем состоянии он понимал: не было ничего хорошего в том, что трое юнцов ночью прокрались в одну из лучших резиденций в этом районе.

Маркус шагал все быстрее, и его губы кривились в презрительной усмешке; он собрался просто припугнуть парней. Что ж, его лицо и впрямь могло вызвать страх даже в самом бесстрашном сердце…

Бессознательно он провел пальцами по щеке, ощущая рубцы и борозды шрамов, навсегда изуродовавших его. Воспоминания захватили его мысли, и он принялся за поиски фляги, но тут же понял, что она пуста. Усилием воли Маркус отринул прошлое и двинулся дальше. Он точно знал, что если сосредоточиться на том, что делаешь, то есть шанс хоть на время успокоиться.

Маркус остановился у того места в заборе, где появилась троица. Ограда казалась целой, но, проводя пальцами по мокрым от дождя прутьям, он почувствовал зазубрины там, где прутья распилили, чтобы создать проход. Выходит, мальчишки оказались ловкими преступниками.

Но если так, то, может быть, ему следовало позвать констебля? Однако Маркус, отказавшись от этой идеи, продолжал идти по переулку. На другом его конце он остановился, наблюдая развернувшуюся перед ним сцену. Переулок выходил на улицу, залитую ярким светом фонарей, окружавших стоявшую там карету. Рессорный экипаж, похоже, готовился отправиться в длительное путешествие – багаж был закреплен везде, где он только мог поместиться. А перед экипажем стояли трое мальчишек, вот только…

Увидев их вблизи, Маркус понял, что двое их троих мальчишек были вовсе не мальчишками, а миниатюрными женщинами в мужской одежде.

«Но к чему женщинам так рисковать своей репутацией?» – мысленно изумлялся Маркус. Тут он заметил, что та из женщин, что была пониже, поприветствовала кучера, когда тот слез со своего места. И парочка обнялась. Причем кучер, вполне обычный мужчина среднего роста, имел одну-единственную отличительную черту, а именно – весьма странные усы, которые четко разделялись посредине и закручивались на концах. Но вот женщина…

Как же он мог принять эту маленькую фею за мальчишку?! Вероятно, виной тому были две выпитые бутылки очень хорошего бренди. Маркус посмотрел на соблазнительные изгибы ее роскошных бедер, обтянутых узкими штанами. А ее пышная грудь… Маркус судорожно сглотнул. «Черт возьми, когда я в последний раз был с женщиной?!» – мысленно воскликнул он и тут же поморщился. Было ужасно неприятно думать о печальных обстоятельствах, до которых ему пришлось опуститься, чтобы насладиться женским обществом. Несколько попыток завести любовницу закончились отказом – женщины заявляли, что не в состоянии выносить его. Пришлось привыкать платить небольшое состояние за шлюху в темноте.