старости лет тоже захотелось, — еле слышно сказал врио командира.

— Ой, пойду, товарищ подполковник. Мне пора, — сказал я и выскочил за дверь.

Никитин ждал меня около кабинета, пытаясь его открыть ключом.

— Что за разговор, Сергей? — спросил он, пытаясь справиться с тугим замком.

— Мне нужно попасть к Леониду Краснову.

— Вы можете со мной поговорить, — сказал старлей, поняв, что я пришёл с какой-то информацией.

— Нет, не могу. Только с Красновым. Доставьте меня к нему.

— Сейчас открою кабинет. Зайдём, там и обсудим, — улыбнулся особист, но я не шевельнулся. — Вы поговорите либо со мной, либо ни с кем, товарищ Родин. Выбирайте.

— А вы выбирайте, когда мне поговорить с Красновым. Если сейчас, то важная информация появится у него быстрее. Если чуть позже, то это приведёт к задержке. А значит, и упущению важного момента. Как вы думаете, смогу ли я смолчать о виновнике задержки? — спросил я, и Никитин немного задумался.

— Что ж, прошу в мой автомобиль, — сказал он, вынул ключ, и мы поспешили к выходу из штаба.

На протяжении всей дороги Никитин не задавал мне вопросов. Наверное подумал, что раз ко мне было проявлено внимание со стороны Краснова, то можно верить. А раз я так сильно настаивал на встрече, значит, и правда информация важная.

— Сергей, а можно личный вопрос без протокола? — спросил Никитин, когда мы шли к входу в штаб.

— Конечно, — ответил я и старлей остановился.

— Насколько вы близки с Леонидом Борисовичем? — спросил Никитин, сложил руки на груди и напрягся.

— Совсем не близки. Никаких отношений, кроме служебных, — сказал я и заметил, как Никитин слегка расслабился.

— У меня несколько другая информация. Чем можете доказать?

— Пойдём, а то времени нет, — сказал я, но Никитин не дал мне уйти и быстро встал у меня на пути.

— Что вас объединяет? Поляков не даёт мне ничего о тебе узнавать, мол, это его хлеб. На мои вопросы на совещаниях о тебе все говорят, чтобы я к тебе не лез. В чём причина?

— Ну, ты если знаешь, чего спрашиваешь тогда, — улыбнулся я.

— Хочу понять. Мне не нравится, что в моём полку есть человек вне системы. Так в чём дело? Я же могу кое-чем насолить тебе, — ехидно улыбнулся старлей.

Вот пристал! Он меня к Асе ревнует что ли? И так решил нервы пощекотать?

— Ладно, можешь себе записать, — сказал я и подошёл ближе к Никитину, дабы прошептать ему информацию.

— Я запомню, — тихо сказал он и приготовился слушать.

— Я прибыл из будущего. Всё знаю, что будет завтра, и эту информацию довожу до КГБ. И сейчас ты мне мешаешь делать свою работу, — улыбнулся я и прошёл мимо него.

— И ты думаешь, я в это поверю? Бред какой-то, — громко сказал он мне вслед.

Естественно, бред! И где только таких умных набирают⁈

В кабинете Краснов был один и спокойно сидел за столом, читая одну из местных газет на дари.

— Проходи Сергей, — сказал он, когда я закрывал за собой дверь. Никитин решил остаться снаружи.

В кабинете тихо играла музыка из иностранного магнитофона, явно купленного в одном из местных дуканов. А может, и за чеки в Военторге. Владимир Высоцкий пел о том, чтобы «друг прикрывал ему спину как в этом последнем бою».

— Знаешь, что за песня? — указал Краснов на магнитофон с надписью «Шарп».

— «Их восемь нас двое». Про нас, про лётчиков, — сказал я на манер знаменитой фразы из фильма про подводников.

— Да, согласен. Ты по делу? Я просто тороплюсь, — сказал Краснов, но даже не шевельнулся, чтобы встать из-за стола.

Да, да! И куда же он в Афганистане торопится? В тетр, наверняка!

— У меня для вас информация, — сказал я и без разрешения присел напротив.

Краснов сосредоточился и отложил в сторону газету. Магнитофон Леонид Борисович не отключал, будто боялся прослушки.

— Говори.

— Вы просили меня присмотреться к своему окружению. Если будет что-то подозрительное, то немедленно вам доложить.

— Всё так. Ближе к делу, — гнал меня вперёд Краснов.

И вот теперь начинается всё самое сложное. У меня только лишь знания из будущего. Они ни чем не подкреплены. Плюс к этому, не факт, что история не претерпела изменений за эти годы. В Афганистане же всё не так, как было в моём будущем. Может, и Толкачёв не стал предателем?

Да, и надо понимать, что передо мной опытный сотрудник КГБ. Обман чует за километр.

— Адольф Георгиевич Толкачёв. Это имя вам знакомо? — спросил я, и Краснов сощурил глаза.

— Хорошо знакомо. Инженер производственного объединения «Фазотрон». С недавнего времени в ОКБ МиГ, — сказал Краснов.

Вот и, пожалуйста, изменения! Дальше пробрался этот червь Толкачев!

— Что вы о нём можете сказать? — спросил я, и Краснов слегка посмеялся.

— Это ты мне должен сказать, а не я. Разве ты меня допрашиваешь? — улыбнулся Леонид Борисович.

— Ладно, согласен, — сказал я. — У меня в памяти очень часто всплывал образ этого человека. Когда-то я уже видел его и в не самом простом месте.

Краснов придвинулся ближе, чтобы слушать более внимательно. Сейчас мне нужно говорить чётко, поскольку… поскольку теперь я буду говорить неправду.

— И вот недавно, встретившись с ним лицом к лицу, я вспомнил, где и когда. Помните март 1979 года. История с книгами, Платовым и Горшковым?

Леонид Борисович прокашлялся, достал сигарету «Родопи» и закурил.

— Ты должен был полностью забыть об этом. Помнишь наш уговор? — спросил он.

— Помню, но иначе никак. Товарищ Толкачев был в тот день в «Берёзке». Это сто процентов.

— И? Просто зашёл купить себе что-нибудь дефицитное, — попытался отбросить эту версию Краснов.

— Вы же сами сказали, что перехватили документацию на МиГ-29. Кто недавно появился в ОКБ МиГ? — спросил я.

— Тоже не убедительно, — сказал Краснов, крепко затянувшись сигаретой.

— А не напомните, где живёт товарищ Толкачёв? — спросил я. — Краем уха слышал от его коллег, что окна его квартиры выходят прямо на посольство США.

Леонид Борисович слегка задумался. Три факта, пускай не самые убедительные, сошлись на одном человеке.

— Пока всё это совпадения, — сказал Краснов, стряхнув пепел в банку из-под сгущёнки.

— Я назвал вам три факта. Не смахивает ли на закономерность? — спросил я.

— Неа. У тебя есть ещё что-нибудь?

А то! Есть полная голова фактов об этом предателе. Только мне подкрепить особо нечем. Будем врать дальше, ведь главное для меня, чтобы сотрудники КГБ в Москве проверили досконально Толкачёва. Где-нибудь да проколется!

— Есть ещё кое-что. Его коллеги были сильно удивлены, что он отправился в командировку в Афганистан. Страна с жарким климатом и пыльными бурями, а также наличием проблем с проживанием. Все инженеры, техники и другие работники авиационной промышленности живут не в гостинице, — сказал я.

— Моя жена тоже удивлена, что я сюда поехал. Что с того?

— До недавнего времени он категорически отказывался от командировок на лётный полигон, расположенный в Астраханской области. Хотя, именно там самолёт испытывался на испепеляющей