— Я готова, господин Грейвс. Идемте?

Поклонившись, он подал ей руку.

На похороны Картера Брука пришли только госпожа Уэстерман, Краудер и Рейчел. Когда они прибыли на кладбище, церковный сторож и его люди уже опускали гроб в открытую могилу. Пока дамы и анатом сворачивали с тропы, ведущей к входу в церковь, и приближались к могиле, между могильщиками состоялся краткий разговор, и самый молодой из них, всего-навсего мальчишка, отложил заступ и помчался в ризницу. Юнец вернулся всего через мгновение, вызвав у Краудера нехорошую улыбку, потому что за ним следовал викарий, по дороге надевая воротник и стараясь выглядеть так, будто собирался присутствовать с самого начала.

Краудер бросил взгляд на мисс Тренч. Именно Рейчел настояла на том, чтобы они пришли сюда. Извилистая дорожка, по коей известия попадали в местные дома, сворачивала сначала к юному помощнику церковного сторожа и мяснику, а затем новости вместе с говяжьими голенями доставлялись в Кейвли-Парк. Это и помогло Рейчел узнать о том, что похороны состоятся нынче вечером, еще до того, как мысль о погребении пришла в головы Харриет и Краудера. Когда анатом и хозяйка дома вернулись с дознания, стол уже был накрыт для их позднего обеда, а Рейчел — убеждена, что им необходимо поторопиться и в течение часа снова вернуться в городок.

— Рейчел, нам нужен покой! И время, чтобы обсудить происшедшее, — возразила Харриет. Она опустилась на маленький диванчик и посмотрела на сестру широко раскрытыми глазами. — Лучшая услуга господину Бруку — это, несомненно, наша попытка узнать, почему он погиб и от чьей руки. Ты ведь не считаешь, что это сделал неудачливый вор, верно?

От тоненькой фигурки сестры Харриет исходила такая сила морального убеждения, какую может придать человеку лишь восемнадцатилетний возраст — он и только он.

— Нет. Мне хотелось бы так считать, но нет. Однако обдумать все это ты можешь и позже, Харриет, или вовсе завтра. И вы тоже, господин Краудер. Этого беднягу похоронят всего лишь однажды, и мне кажется, при этом должен кто-нибудь присутствовать. Понравилось бы тебе, если бы тебя положили в землю в полном одиночестве и никто тебя не оплакал?

— Очень сомневаюсь, что в тот момент меня что-нибудь беспокоило бы. — Харриет поняла, что проиграла спор, а потому перестала изображать разумную кротость. Она скрестила руки и опустила подбородок на грудь. — В любом случае — разве мы в состоянии его оплакивать? Я познакомилась с этим человеком лишь после того, как он стал хладным трупом.

Рейчел сжала руки в кулаки — казалось, девушка вот-вот начнет топать ногами.

— Харри, нужно поступить именно так, и ты сама это знаешь. Ты свидетельствуешь о его смерти — прекрасно, так засвидетельствуй же и его похороны. Каким бы человеком он ни был, он входил в число Божьих созданий, а потому заслужил эту любезность от всех нас.

Харриет не двинулась с места — Краудер заметил лишь, как она поморщила нос, когда ее сестра упомянула о Боге. Рейчел сузила глаза.

— Если ты не пойдешь, я попрошу господина Краудера сопроводить меня. В самом деле, Харри, если ты собралась весь вечер думать о смерти, ты можешь заняться этим и в тиши церковного кладбища.

Эта фраза во всяком случае рассмешила Харриет, и она согласилась. Не успел обед осесть в их желудках, как они снова двинулись в городок, на этот раз пешком, так как Харриет полагала, что экипаж не подходит для столь тихого визита — ведь, кроме них, карета привезет с собой и свою слишком заметную пышность.

Увидев, как священник заторопился к могиле, Харриет обрадовалась, что сестра силой заставила ее прийти сюда, это и в самом деле было подходящее место для размышлений о смерти. Вердикт коронера не удивил Харриет, хотя она не переставая размышляла о том, много ли местных жителей в действительности поддерживают его. Чрезвычайно удобное заключение — весьма правдоподобное, если, конечно, принять на веру, что воры ради одного-единственного перстня станут неспешно преследовать друг друга на протяжении целого дня пути. На мгновение Харриет задумалась: а может ли она сама поверить в это? Если да, тогда ей стоит примерить самодовольную улыбку деревенской матроны, заняться младенцем и видеть лишь то, что у нее перед носом, так же, как Рейчел. Она на секунду нахмурилась, понимая, что неверно и несправедливо охарактеризовала сестру, и разозлилась на себя за это. Священник заметил выражение ее лица и, слегка смутившись, заглянул в свой молитвенник, чтобы убедиться, не поймала ли его на ошибке вспыльчивая госпожа Уэстерман. Успокоившись, он продолжил.

Харриет бросила взгляд на сестру. Она вовсе не казалась самодовольной и куда больше Харриет знала о тайнах и тягостях деревенской жизни. Главная сложность с Рейчел состояла в том, что она в самом деле была добра. И поэтому обладала терпением и душевной стойкостью, которые порой вызывали у ее сестры зависть, а порой казались Харриет почти невыносимыми. Когда молебен закончился, Рейчел с улыбкой протянула руку священнику, и его лицо приняло до смешного гордое выражение. Харриет и Краудер поклонились, и их маленькая компания, в которой каждый размышлял о своем, двинулась назад, к дороге на Кейвли.

Пройдя совсем немного, они заметили впереди мужскую фигуру. Вечер был еще светлым, и путники, даже оставаясь на значительном расстоянии, увидели, что это Хью Торнли. Краудер скорее почувствовал, чем заметил легкую нерешительность в походке Рейчел, а уголком глаза уловил движение упрямо вздернувшегося подбородка. Какая же это, должно быть, пытка, подумал анатом, жить, постоянно ощущая присутствие неразделенной любви. Он стал размышлять о том, почему Харриет не увезла сестру прочь отсюда. Возможно, Рейчел сама решила ежедневно сталкиваться с собственными страданиями. По мнению Краудера, подобное решение было несовместимо с душевным покоем, несмотря на облегчение, которое приносили девушке склонность к усердию и религии.

Ощутив их присутствие, Хью обернулся. Все обменялись поклонами.

— Я приходил на похороны Брука, — объяснил он. — Решил, что кто-нибудь должен это сделать, а Картрайт не явится. В нынешних обстоятельствах он не рад, что люди связывают его с подобными типажами. А затем я увидел вас и решил не докучать. С вашей стороны очень мило было прийти. Похоже на вас. Что ж, доброго вечера.

Никто не сомневался, что эти слова предназначались Рейчел, однако Харриет и Краудер учтиво притворились, будто замечание относилось ко всем. Госпожа Уэстерман откашлялась, словно собираясь что-то сказать, хотя ей никак не приходило в голову, что можно произнести в подобной ситуации, и тут подоспела помощь — со склона высокого холма, располагавшегося на границе владений замка Торнли и находившегося сейчас у них за спиной, послышался крик. Вниз по склону прямо к ним бежал какой-то мальчишка; полы невзрачной куртки развевались за его спиной, а ноги легко ступали по длинной траве.

— Господин Торнли! Господин Торнли, скорее сюда, сэр!

— Что такое?

Споткнувшись, мальчишка остановился рядом с ними. Он был очень бледен.