— Куда дальше?

— А никуда, вон она, башня, впереди. За тем домом со странной крышей.

Крыша у дома и впрямь была странная — плоская, а не покатая, как у всех. Но за ней хорошо виднелась высокая каменная громада тюрьмы. Я пошла вперед, бросив на землю тяжелого Обормота. Было куча возмущений, но я приложила палец к губам и он недовольно заткнулся и бобежал следом. Когда мы подошли ближе, я заметила двоих стражников, дежуривших у входа.

— Ты отвлечешь стражу от входа, а я проберусь внутрь и найду его.

— Хорошо, но как ты найдешь нужную камеру?

Я обернулась к коту и сверкнула глазами.

— Я найду, будь уверен.

Обормот пожал плечами и согласился с моим сильно расплывчатым и бредовым планом. Я была ему за это благодарна, так как с тех пор, как вышла на улицу и пошла в сторону башни, мои мозги полностью отключились вместе с инстинктом самосохранения. Голос разума, давно и громко что-то вопивший в моей голове, наконец плюнул на неблагодарную меня, собрал вещи и смылся, оставив хозяйку на произвол судьбы. Гм… я была только рада.

Кот тихо начал красться по направлению к стражникам, распластавшись по земле, словно беременная черепаха. Стражники с интересом за ним наблюдали, заметив почти сразу. Еще бы, он так пыхтел, что даже мне стало ясно — затея провалилась. Но все же котик мужественно и упорно прополз пол пути, потом тихо ругаясь нашел что-то у себя на шее, радостно вскрикнул, и тут же встал. Мы все с интересом на него смотрели.

— Бу! — Кот направил на солдат свою серебряную мышку и угрожающе застыл, слегка покачиваясь на задних лапках.

Никто не умер и не забился в коликах, а я громко ругалась шепотом, сидя в своем укрытии.

— Гляди, Корг, кот с крыльями поймал мышку и принес ее нам. Надо взять, пушистик явно старался, вон как его шатает.

— Тебе надо, ты и бери, — проворчал Корг и отхлебнул еще глоток из полупустой фляги.

— Эй, давай не жадничай, бог велел делиться, а ну дай сюда, — и драгоценный напиток с бульканьем полился во второе горло.

— Хорошо сидим.

— А то.

Котик наконец понял, что его никто не воспринимает всерьез и сердито засопел. А потом размахнулся и бросил мышку на землю. Что-то вспыхнуло, и тут же погасло. Я замерла, не решаясь открыть полуослепшие глаза. От дверей тюрьмы раздался тонкий писк.

Выглянув из-за угла, я увидела кота, валяющийся радом браслет и двух толстых мышей на ступенях башни, снующих среди каких-то тряпок.

— Мда, ну ты даешь.

Я подошла к находящемуся в ступоре коту и, подняв с мостовой, покрутила в руках серебряный браслетик. Мышка как мышка, только камешки глаз мерцают как живые. Подумав, я повесила браслет обратно на шею Обормоту.

— Молодец, а теперь сиди здесь и жди меня, дальше ты мне не помощник.

— Ллин, — слабо заголосил он, начиная приходить в себя. Я на глаз оценила размеры будущей истерики и позорно сбежала через выбитую пульсаром дверь в недра тюремной башни.

Внутри было темно и влажно, но для меня это не было проблемой. Магическое зрение все еще действовало, и я могла видеть даже в кромешной темноте. Меня вел нюх. Я вдыхала старый заплесневелый воздух и ловила чуть заметный запах того, чье имя я клялась забыть. Я не использовала волшебство, но необъяснимым способом могла его чуять даже сквозь толщу камня подземельных стен.

Пройдя по коридору, я обходила камеры со спящими или скулящими пленниками. В одной из них кто-то пел прекрасным нежным голосом песню без слов. Красиво. Но я не остановилась, даже не замедлила шаг. Потом, все потом, а сейчас мне нужен он. Коридор, извиваясь, словно кольца змеи, привел меня к ступеням лестницы, уходящей вверх. Правильно, церковь поместила его как можно дальше от земли, ближе к небесам. Я хмыкнула, вспугнув пробегающего таракана. Такого как он это нисколько не ослабит, ему по сути все равно где быть. Ступени скользили под подошвами сапог, влажно чавкая наростами бурого мха, который рос везде, где был камень, и где человек не заботился о его очистке, поднимаясь все выше и выше. Сердце ускорило ритм, поворот, еще поворот, запахи сводили с ума, заставляя трепетать ноздри и ускорять шаг. Поворот, еще поворот. Стражники, двое. Я зарычала низким утробным рыком, заставляя их отступить от неожиданности и обнажить мечи. Пелена перед глазами, не помню, ничего не помню. На руках и губах кровь, позади кто-то стонет. Не важно, уже совсем близко. Еще стража много. Я щерюсь в зверином оскале, сгибаю дугой спину, пальцы скрючены. Прыжок. И боль, визг, смерть режут по ушам. Но я прошла этот пролет. Прошла следующий. Меня догоняют, но пока они еще слишком далеко.

Дверь, та самая дверь. Я бьюсь о нее плечом, успевая зачем-то бросить оба пульсара двумя руками: один в стражников, и пламя изломанной молнии сметает их обратно на ступени, а другой в дверь, в препятствие, которое разлетается щепками, больше не мешая мне.

Я вхожу внутрь.

Цепи, на ногах, руках и шее. Все они вбиты в стену, он висит на них. Голова поднята, повсюду кровь а глаза ищут мой взгляд.

— Ты пришла, — шепчут разбитые в кровь губы.

Я вздрагиваю и подхожу к нему, окунаю свою душу в эту бесконечную голубизну и… вспоминаю все.

Я стояла посреди камеры, дрожащая, вся в крови и в копоти. На лестнице кто-то стонал, наверное, стража. А Коул стоял передо мной, удерживаемый золотом цепей.

Он молчал.

Блин, я ничего не помню! Так, это уже становится закономерностью. Быстрыми взмахами рук я срезаю с него цепи, отдавая последние крупицы магии и разворачиваюсь к выходу, зная, что пора сматываться.

Обратный путь запомнился как куча ступеней, какой-то коридор и выломанная полусожженная дверь, валяющаяся у выхода. Коул бежал следом, придерживая рукой на половину разорванное правое крыло. Я скрипнула зубами, но ничего не могла сделать, магия кончилась. Ко мне подскочил Обормот.

— Сматываемся, тут скоро будет вся местная компания магов с кучей стражей на закуску.

— Надо выбираться из города, — Коул дышал тяжело, но стоял на ногах вполне уверенно.

Я кивнула.

— Мы пойдем к башне колдуна, возможно, он поможет.

— Интересно, почему и колдун и тюрьма находятся в башнях, — успел удивиться кот, пока я не сграбастала его в охапку и побежала прочь от разгромленной тюрьмы.

Это была сумасшедшая ночь. Мы бежали по темным улицам ночного города, шарахаясь от патрулей стражи и ныряя в темные ниши. Обормот уверял, что прекрасно запомнил дорогу, но вел нас Коул. У меня перед глазами мелькали мушки от магического истощения, но я пока держалась, радуясь, что кота несет тоже Коул. Я бы не смогла, а на своих коротких лапках он за нами просто бы не успел. Коул периодически оглядывался, обеспокоено всматриваясь в мое измученное лицо, но я не собиралась сдаваться.