— Будете смеяться, но помогла. Потому что «Антошка» остался в прошлом, где ему и место. А балом правит Чешир. — мяукнул я, довольный ответом.

— Ты так считаешь, поскольку боишься заглянуть под собственную маску. Но однажды тебе придётся это сделать, ребёнок.

— Лучше я просто сделаю Чешира своей настоящей личностью.

Верховная ведьма ничего не ответила, просто улыбнулась. «Просто». Узнаю эту улыбку победившего в споре... и, мяу, почему это не я?! От этого стало сильно не по себе.

— Йол не такой, как ты, но судьба свела вас ради всё той же цели — гармонии противоположностей. Тот, кто обесценивает проблемы смехом, и тот, кто пытается их решить без улыбки на лице.

— Это вы так намекаете, что мне надо попросить прощения за неудачную шутку?

— Пока нет. Ты не найдёшь подходящие слова. Но я бы предложила получше узнать друга. Многие чудеса случаются без магии, особенно такое чудо, как дружба. — важно кивнула Прасковья Ермолаевна.

Брр... сначала королевы, потом Кумушка-Лиса, теперь верховная ведьма, сколько ещё суровых волшебниц я увижу?! Это становится неприкольно.

Й ол

Обидно до слёз! Мне очень не нравится весь этот пафос, которым Чешир окружает Странствие, говорил ему много раз, но меня так и не услышали. А его слова про возвращение в лабораторию «протирать пробирки» особенно больно ранили, напомнив рассуждения профессора Колодина... тем более, что изучение Чернил почти остановили, и мой дар больше не требуется.

Другой проблемой мне виделась безжалостная Вивальди, не так давно убившая старшего лаборанта «Самобранки», зарубив безобидный, казалось бы, проект по магическому клонированию «мясных» животных. Увы, даже Акелле она сказала, что предотвратила катастрофу, но в подробности не вдавалась. Смерть ревностно охраняла мир от разрушений, устраняя угрозу самым радикальным образом, а мысли о ней заставляли мой собственный внутренний огонь стрелять протуберанцами, выжигая мелкие сомнения о нужности Странствия. Это необходимо. Даже если ради этого мне придётся терпеть постоянно подкалывающего «фамильяра», который, с момента возвращения популярности, стал ещё более язвительным! А может это я просто устал терпеть его подначки? Не знаю...

— Йол, да плюнь ты на этого придурка... сам видишь, он только этим и живёт. — сказал Стёпка, посматривая в сторону закрытой двери. Я сидел на диване, обняв колени руками и хвостом.

— Издёвками?

— Угу. Знаешь, почему он постоянно в кошачьей форме? Потому что бежит сам от себя.

Я посмотрел на свою мохнатую морду, отражавшуюся в хромированных дверях лифта: а я? Я тоже бегу сам от себя? Если бы не сны, я бы вообще забыл, как выглядит мой человеческий облик! Ангел мой жест понял правильно.

— Друг, тебе это спасает жизнь! А Чешир смеётся, потому что так врёт себе, что у всех всё отлично. Знаешь, это страшно до дрожи, когда кому-то нужна твоя помощь, а ты не в состоянии её предоставить... но в таких случаях люди вроде Чешира часто прикрываются усмешками. Первыми осмеять собственную беспомощность.

Я молча вздохнул. Действительно, было в Чешире что-то такое... Я не знаю, насколько смогу помочь ему, потому что он всё равно будет отшучиваться, мол, у него всё «замурчательно». А зачем-то меня сюда позвали? Ничего, скоро наступит Жекина свадьба, можно будет немного отдохнуть.

— Пошли, вернёмся, а потом посмотрим, как дела у Жеки с подготовкой к свадьбе?

— Стёп, ты мысли читаешь! Как? — рассмеялся я. Друг шутливо развёл руками.

— Я очень внимательный ангел! С моим даром это тоже вопрос выживания. Пошли, потом ещё обсудим, если захочешь...

Я вернулся обратно, стараясь не смотреть на притихшего, подчёркнуто не смотрящего в сторону матушки Прасковьи обиженного фэйри. Марк Абрамович взял слово:

— Йол, Акелла мне рассказал, что за положительными переменами в нашей жизни стоял ты и полевая лаборатория «Странствие». Проблемы, которые могли принести Чернила, удалось решить именно тебе. Но сейчас ты временно, как бы так сказать, приостановил свой поход.

— Я восстанавливался, и ждал другие сигналы от мира.

— Считай, это он и есть. У Прасковьи есть заготовка, обряд для очищения энергетического поля Москвы, которое сейчас пребывает в особенном хаосе из-за, не побоюсь этого слова, блокады. Знаю! Знаю, что драконы не осаждают город, но много людей считает иначе. С твоей стороны нужна экспертная оценка и поддержка.

— Моя? Почему вы... не попросите кого-то из более... — я замялся, подбирая подходящее слово, — Опытных?

— Потому что моя интуиция говорит, что лучше тебя с этим не справится никто, а я ей, знаешь ли, доверять привык.

Матушка Прасковья душевно рассмеялась:

— Мальчик мой, до сих пор вспоминаю, как я говорила Марку: «Выбрось из головы свою идею, сам ведь знаешь, партия уже назначила всех известных творцов на сто лет вперёд»! Ну, молодая-глупая была, а Марк — вредным и упрямым! Зато смотри, кто нонче не знает о Московской Коллегии Художников? Так что, если не веришь Цепину, поверь его даме сердца!

— Дама сердца? Ты у меня, скорее, дама печёнки. — добродушно проворчал основатель Коллегии, и оба старичка рассмеялись. Сразу видно, между ними был тот вид отношений, где подобные подколы однозначно воспринимаются лучше любого флирта.

— Хорошо, я постараюсь помочь. Покажите, пожалуйста, что вы собираетесь сделать?

— Другое дело! Марк, надеюсь, у тебя хватит бумаги, потому что если нет, я буду писать прямо на столе! — верховная ведьма схватила маркер, и стала набрасывать схематичный план действий. Беседа завершилась, начинался рабочий процесс...

Вернулся домой в тот день я приятно уставшим: шероховатостей в плане матушки Прасковьи было много, но я справился со всеми. Были они допущены намеренно, чтобы продемонстрировать мой высокий уровень понимания ситуации? Или мне в самом деле удалось избавить город от разрушения? Не знаю! Но... я ещё раз посмотрел магическим зрением на небо. За все века