познакомился в клубе с Кристиной. Ничего серьезного, конечно, не планировал, думал, просто свожу пару раз в ресторан, чтобы Матильда понервничала, и на этом все. Не понимаю, как вышло так, что в итоге мы переспали. Да еще и Кристина узнала, что у меня девушка есть. Я словно между двух огней оказался. Кристина грозилась все выложить Матильде. А Матильда, узнай о Кристине, на мне живого места бы не оставила. И что было делать? Меня буквально вынудили солгать! Я признался Матильде в измене, сказал, что не люблю ее больше и ухожу к Кристине. Поймите, в тот момент у меня просто не было другого выбора.

— Артур Игоревич, как это относится к событиям вечера двадцать третьего июля?

— Я все вам сейчас объясню, пожалуйста, выслушайте меня. Это правда важно. После измены я начал встречаться с Кристиной, чтобы выставить все так, будто у меня действительно появились к ней чувства и это была не просто разовая близость. Матильда рвала и метала. Она не терпела конкуренции, не могла поверить, что второсортная модель увела ее парня. Она устроила на нас откровенную травлю в социальных сетях: поливала грязью, оскорбляла, обрывала мой телефон, пыталась через своих подписчиков сносить наши с Кристиной страницы. Это была самая настоящая война. Я и представить не мог, что Матильда опустится до такого.

— Артур Игоревич, если бывшая девушка угрожает вам, ее не обязательно убивать. Вы ведь могли обратиться в милицию и…

— Нет! — взревел Фролов. — Вы не понимаете, вы все не так понимаете! Послушайте, пожалуйста! Выслушайте меня! Да я хотел, чтобы Матильда меня ревновала, чтобы была вне себя! Я любил ее. Я знал, что она не простит мне измену и, если я заявлюсь к ней и попрошу начать все сначала, выставит меня вон. Поэтому и приходилось изображать невероятную любовь с Кристиной, выкладывать сопливые посты, рассказывать общим знакомым, как безумно я счастлив. Понимаете, я надеялся, что Матильда испугается, что окончательно потеряла меня, и тогда сама попытается возобновить наши отношения. Только так можно было вернуть ее. Но все снова пошло не по плану. Где-то через месяц, уже после выхода из клиники, Матильда прекратила угрожать и плакаться в сторис. Я подумал вначале, что это хороший знак и наконец ее злость прошла. Я ждал дальше. Еще через пару месяцев до меня дошел слух, что якобы у нее кто-то есть. Только это было совершенно не похоже на правду (по крайней мере, в социальных сетях Матильды ни о каком мужике я не нашел ни единого упоминания). Матильда все еще продолжала хранить молчание, и мне не оставалось ничего другого, как играть свою роль. И вот совсем недавно кореш из фитнес-клуба, где я работаю, скинул мне фотки, на которых она целуется с каким-то типом. Еще пару друзей видели их вместе в кафе. Мне и раньше говорили, что Матильда больше не появляется на тусовках, бросила пить, вернулась к занятиям спортом. Получается, у нее все-таки новые отношения и там все серьезно, раз уж она начала выходить с другим в свет. Не представляю, как я мог так облажаться. В общем, я жутко запаниковал и решил применить последний и, как мне тогда казалось, самый эффективный способ: я сделал Кристине предложение. Я надеялся, что смогу этим что-то изменить. За три года я так и не позвал Матильду замуж, а тут уже через пару месяцев прошу Кристину стать моей женой — такая новость должна была ее просто убить. Нет, не в этом смысле! Я не то хотел сказать. Я имею в виду, что помолвка разозлила бы Матильду настолько, что она просто не смогла бы и дальше строить из себя недотрогу, обязательно позвонила бы или приехала, чтобы высказать все, что думает обо мне, прямо в лицо. Она всегда так поступала после наших ссор, и я рассчитывал, что и сейчас исключения не последует: она приедет, мы поговорим, помиримся и снова будем вместе. Но так и не дождался ни сторис, ни звонка, ни СМС. А на прошлой неделе узнал, что Матильда с Мариной устраивают девичник в субботу и собираются пойти в «АкваБезАлко», ну, тот дорогой модный клуб. Я специально устроил там празднование своей помолвки. Тогда мы и встретились впервые после расставания, но Матильда только улыбнулась и сказала, что рада, что все случилось именно так, поздравила нас с Кристиной и уехала. Я вообще не понял, что произошло.

— Артур Игоревич, давайте ближе к делу. Вы же не думаете, что и мы вашего признания будем тоже восемь месяцев ждать?

— Но я почти закончил! Пожалуйста, выслушайте меня. В воскресенье я решил поехать к Матильде и поговорить начистоту. Я думал, что, когда скажу ей все, как есть, она наконец простит меня. Я правда надеялся, что мы сможем помириться. Но стоило мне только рот открыть, как Матильда начала кричать, что я на всю голову больной, раз посчитал, что верну ее таким способом. Буквально на ровном месте взбесилась. Твердила, что я мерзко поступаю с Кристиной, что не заслуживаю никакой жалости и прощения. Разговор был на повышенных тонах, она отказывалась меня понимать. Назвала больным уродом, вопила: как можно столько месяцев дурить другой девушке голову из-за ничем не обоснованной уверенности в том, что наши отношения еще можно спасти? Я правда пытался объяснить ей все свои действия, но это было просто невозможно. В конце она сказала, что никогда не любила меня, что у нее есть мужчина, настоящий мужик, и теперь она счастлива. Вот тут разозлился уже я. Мы были вместе больше трех лет. Как она могла перечеркнуть все эти годы ради пары жалких месяцев с нищим и никому не известным неудачником? Но она не унималась. Разоралась, что встречаться со мной было самой большой ее ошибкой, а то, как я поступаю с женщинами, тому подтверждение. А что я сделал? Что? Пытался ее вернуть? Любил ее? Да разве это плохо? Но Матильда встала в позу и потребовала, чтобы я убирался из ее квартиры. Этим она вконец вывела меня из себя.

— Хорошо, Артур Игоревич. Значит, ссора на почве ревности и стала причиной убийства, все верно?

— Нет, нет! — умолял Фролов. — Пожалуйста, я хочу рассказать. Дайте мне все вам рассказать.

— Хорошо, мы слушаем.

— Как раз в этот момент в дверь позвонили. Пришел ее брат. Я понял, что его-то Матильда совсем не ждала. Она попросила меня посидеть в комнате, сказала, что не хочет, чтобы Рома застал нас вдвоем. Я слышал почти весь их разговор. Он, как обычно, давил на жалость, просил денег, и Матильда, чтобы поскорее от него отвязаться, дала Роме