– Эй! – кричу я. – Джейк!

Осторожно кладу камеру на стол. Осторожно нажимаю кнопку «Воспроизведение». Экран оживает. Там уже не помехи. Я наклоняюсь к телевизору. Вижу какую-то комнату. Передо мной стена. Доносятся какие-то звуки… Нахожу на телевизоре нужную кнопку, делаю погромче. Слышу жужжание или мурлыканье. И дыхание. Чье дыхание? Передо мной та же самая комната. Комната, в которой стою я. Узнаю стены, фотографии и письменный стол. Изображение сдвигается ниже; я вижу пол.

Камера двигается. Тот, кто ее держит, выходит за дверь, идет по коридору. Я слышу медленные шаги того, кто снимает; такое впечатление, что он идет по плиточному полу в резиновых сапогах. Шагает нарочито медленно и осторожно. Камера показывает большую комнату – наверное, школьную библиотеку. Она движется целеустремленно, вперед, сквозь ряды столов, стопки книг и стеллажи. На противоположной стороне окна. Камера приближается к окнам. Они высокие и закрыты горизонтальными жалюзи от пола до потолка. Камера замирает, но запись продолжается.

Видимо, чья-то рука – ее не видно – сдвигает жалюзи чуть влево. Они звенят. Камера двигается выше, показывает то, что за окном. Снаружи стоит пикап. Старый пикап.

Изображение увеличивается. Становится крупнее и хуже. Качество при таком увеличении, конечно, страдает. В пикапе кто-то сидит. Сидит на водительском месте. Он… похож на Джейка. Неужели там Джейк? Нет, не может быть. Но он правда похож…

Съемка резко обрывается. Слышу громкий треск помех. От неожиданности я вздрагиваю.

Надо уходить отсюда. Сейчас же!

Я быстро иду к той двери, в которую я вошла. Не знаю, кто тот человек, который здесь находится, что здесь вообще происходит и где Джейк, но мне нужна помощь. Я не могу здесь оставаться. Я побегу назад, к городку; пусть даже пробежка займет всю ночь. Пусть даже я замерзну до полусмерти. Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Может, удастся остановить какую-нибудь машину, когда я выберусь на главную дорогу. Там ведь где-то должны быть какие-то машины.

Помощь нужна мне с того мига, как я сюда попала.

Поворачиваю налево, потом направо. Иду быстро. Точнее, стараюсь. Я не могу идти так быстро, как мне хочется; ноги словно увязают в жидкой грязи. В коридоре пусто. Никаких признаков Джейка.

Озираюсь по сторонам. Темнота. Пустота. Понимаю, что я не одна, так не может быть, но я чувствую себя одинокой. В течение дня школа такая оживленная, полная народу. Каждый шкафчик олицетворяет какого-то человека, чью-то жизнь. Там оставляет свои вещи ребенок, у которого есть свои интересы, друзья и мечты. Но сейчас все это совершенно ничего не значит.

Школа – такое место, куда все обязаны ходить. Школа – это перспектива. Школа связана с будущим. С ожиданием чего-то, с прогрессом, ростом, созреванием. Предполагается, что здесь безопасно. Но сейчас все наоборот. Здесь похоже на тюрьму.

Дверь в конце коридора. Можно сидеть в машине и надеяться, что Джейк придет, а можно пешком пробраться на главную дорогу. А если Джейк уже в машине и ждет меня? Так или иначе, в машине можно посидеть спокойно и все обдумать.

Прохожу канцелярию. На двери что-то тускло поблескивает. Цепочка?! Не может быть. Я ведь совсем недавно вошла в ту дверь. Да. На двери металлическая цепочка. И замок.

Кто-то закрыл дверь на цепочку и запер ее на замок. Изнутри. Оборачиваюсь, смотрю в конец коридора. Когда я останавливаюсь, наступает полная тишина. Здесь ни звука. Это та самая дверь, в которую я вошла. Тогда она была открыта. Сейчас она заперта. Должно быть, ее запер он… Не понимаю, что происходит.

– Кто здесь? Кто здесь? Эй! Джейк! Отзовись! Пожалуйста!

Тишина. Мне нехорошо. Что-то не так.

Прислоняюсь лбом к стеклянной перегородке. Она холодная. Закрываю глаза. Хочу одного – оказаться далеко отсюда, снова в своей квартире, в своей постели. Не нужно было ехать сюда с Джейком.

Смотрю в окно. Черный пикап по-прежнему на месте. Где он?

– Джейк!

Бегу назад по коридору; подошвы скрипят. Подбегаю к окнам, которые выходят на фасад. Нет! Не может быть. Машины нет. Нет машины Джейка. Ничего не понимаю. Он же не мог оставить меня здесь! Кто угодно, только не Джейк… Оборачиваюсь и бегом возвращаюсь туда, откуда я пришла; пробегаю мимо шкафчиков к двери, в которую я вошла, к двери, которая сейчас заперта на цепочку.

– Кто здесь? Эй! Чего вы хотите? – И тут я вижу лист бумаги. Он засунут в одну из петель металлической цепочки. Маленький скомканный лист бумаги. Беру, разворачиваю. Руки у меня дрожат. Единственная строчка, написанная кое-как: «Каждый год в Америке совершается более миллиона тяжких преступлений. А что творится в этой школе?»

Бросаю бумажку, отхожу от нее. Меня охватывают внезапный страх и тревога. Он что-то сделал с Джейком. А теперь охотится на меня. Мне нужно выбираться отсюда! Надо перестать кричать. Мне нужно спрятаться. Я не должна была кричать и шуметь. Он поймет, что я здесь, узнает, где я. Интересно, видит ли он меня сейчас? Нужно срочно найти другое место. Главное – не стоять в коридоре, который просматривается со всех сторон.

Комната, класс… стол, под которым можно спрятаться.

Что-то слышу. Шаги. Медленные. Резиновые сапоги скрипят по плитке. Скрип доносится из другого коридора. Мне нужно спрятаться. Срочно!

Отбегаю от лестницы, прохожу в двойные двери, оказываюсь в просторном помещении. Напротив, у стены, тускло мерцают торговые автоматы. Зал уставлен длинными столами. Я в школьной столовой. В передней части зала возвышение. В дальней стене единственная дверь. Подбегаю к ней.

За дверью лестница. Мне нужно двигаться, убраться подальше. Единственный выход – подняться наверх. Понимаю, что не должна шуметь, но здесь сильное эхо. Не знаю, идет ли он за мной. Останавливаюсь на полпути и прислушиваюсь. Я ничего не слышу. На этой лестнице нет окон. Но запах тот же самый – химический запах. Здесь он даже сильнее. Голова болит все сильнее.

Добравшись до площадки, я обливаюсь потом. Пот течет по мне. Я расстегиваю куртку. Справа от меня дверь; можно зайти, а можно подняться еще выше, на третий этаж. Пробую дверь. Она не заперта; прохожу в нее. Дверь мягко закрывается у меня за спиной.

Еще один коридор со шкафчиками и классами. Впереди слева фонтанчик с питьевой водой. До сих пор я даже не сознавала, как сильно хочу пить. Наклоняюсь, отпиваю глоток. Плескаю водой в лицо, мою шею, затылок. Я выбилась из сил. Коридор очень похож на тот, что внизу. Длинные коридоры и вообще вся школа – огромный лабиринт. Ловушка.

В динамиках слышится негромкая музыка.

Это старая песня кантри. Я знаю ее: «Эй, красотка». Та же песня, которую мы с Джейком слушали в машине, когда ехали на ферму. Та же самая!

Сбоку длинная скамья. Опускаюсь на колени и кое-как устраиваюсь за ней, скрючившись. Прячусь за спинкой. Пол твердый. Зато с моего места видна дверь. Я увижу, если кто-то войдет. Не свожу с двери взгляда. Слушаю песню до конца. Секунда или две паузы, а потом песня начинается с самого начала. Зажимаю уши, но все равно слышу ее – ту же песню. Я долго креплюсь, но не выдерживаю. Я начинаю плакать.