Джун брезгливо оттолкнула ее руку.

— Не правда…

— А вот и правда! — Синтия ненавидяще прищурилась. — Ей-богу, ты так и кипишь, представляя нас с Анри в постели…

— Синтия!.. — Джун поняла, что больше сдерживаться не в силах. — Хорошо, будь по-твоему.

Ты победила, а я.., да, я тебе завидую. Но это не значит, что я не желаю вам с Анри счастья!

— О Господи! — Синтия покачнулась. — Какая же ты все-таки ханжа! Да ведь ты же мечтаешь, чтоб мы с Анри разошлись!

— Вовсе нет…

Синтия скорчила гримасу.

— А, думай, что хочешь! Все равно это уже неважно. — Она самодовольно растопырила пальцы. — Видишь?

На среднем пальце красовалось кольцо. И как только раньше Джун его не заметила? С упавшим сердцем смотрела она на крупный сапфир, обрамленный мелкими бриллиантиками.

— Здорово, правда? — Синтия выразительно пошевелила пальцами. — Прямиком с Бонд-стрит.

Бонд-стрит! Джун оцепенела. Стало быть, Анри все-таки в Англии! Ей еще сильнее захотелось поскорее бежать из отеля.

— Красивое кольцо, — похвалила она искренне и отступила на шаг. — Ты счастливая, Синтия.

— Это уж точно.

— И все-таки мне пора идти, — настойчиво повторила Джун. — Я, знаешь ли, не хочу потерять работу.

— Как твой зять? — небрежно спросила подруга.

Сердце Джун сжалось. Синтия и это знает!

Какое нужно еще доказательство, что Анри твердо решил жениться на этой стерве?

— Это Анри тебе рассказал, — пробормотала она чуть слышно, и Синтия торжествующе захихикала.

— Конечно! Он мне все рассказывает. — Она скорчила гримаску. — Не стану уверять, что я одобрила его поступок, но ведь надо же иногда и щедрость проявить, верно?

— Щедрость? — вздрогнув, повторила Джун.

Синтия кивнула, и на губах ее зазмеилась злобная улыбочка.

— А ты разве ничего не поняла? Кто, по-твоему, возместил те деньги, которые Эрик… хм.., одолжил из кассы?

Джун судорожно сглотнула и прошептала:

— Не может быть…

— Еще как может! — Синтия, пошатываясь, снова направилась к бару. — Анри сказал, что хочет сделать для тебя хоть что-то. В качестве компенсации.., за то, что оставил тебя в дураках.

Лишь через несколько дней Джун наконец решила, как ей быть.

Вначале, конечно, ей хотелось лишь одного — найти Анри и высказать ему в лицо все, что думает о его «щедрости». Поостыв, она поняла, что подобная выходка могла бы, чего доброго, ухудшить положение Эрика. Анри опять ловко ухитрился связать ей руки, что она оказалась почти бессильна.

После его визита к ней на квартиру Джун полагала, что Анри, по крайней мере, уважает ее чувства. То, что он бесстыдно и безжалостно обсуждал ее семейные проблемы с Синтией, выставляло многие его слова в новом свете. И все же нестерпимее всего было другое: Анри сделал «щедрый жест», чтобы утихомирить свою совесть и откупиться от Джун. Этого она вынести уже не могла.

Но что же делать? Нельзя ведь рисковать будущим Эрика, открыто оскорбив его благодетеля… И тогда Джун подумала о графине.

Бабушка Анри была к ней очень добра и хотя после откровений Синтии вряд ли отнесется к Джун так же благосклонно, но, быть может, не откажется выслушать?

Однако как связаться с графиней? Телефона виллы ле Брени Джун не знала, в справочную звонить бессмысленно — вряд ли номер по первому требованию дают всем желающим. Стало быть, пути два: послать графине письмо или поехать во Францию и поговорить с ней.

Джун, конечно, склонялась к первому варианту. Куда проще излить на бумаге свои мысли и чувства, зная, что далекий собеседник не в силах будет прервать ее на полуслове. Но — и это очень серьезное возражение — что, если письмо невзначай попадет в чужие руки?

Она содрогнулась при мысли, что его может прочитать Синтия и, чего доброго, решит, будто Джун пытается снова встать у нее на пути.

Оставалось одно: встретиться с графиней лично.

Но только при условии, что на вилле не будет Анри. Джун не желала его видеть, особенно теперь. Интересно, когда состоится свадьба? Наверное, скоро — Анри слишком горд, чтобы на глазах у всех вести к алтарю невесту с огромным животом.

Стоп-стоп. Три дня назад Синтия и Анри еще были в Англии. Может быть, еще не уехали?

Джун едва дождалась рабочего дня, чтобы из дому позвонить в отель «Карл I». Какая удача, что она знает, где остановилась Синтия.., и, само собой, Анри. Только бы повезло, мысленно молилась Джун, набирая номер.

Телефонистка тотчас соединила ее с апартаментами мисс Туайдел. Джун бросила трубку, едва услышав на другом конце провода мужской голос, и лишь потом ей показалось, что к телефону подошел не Анри.

Глупости! — сказала она себе. Да кто же еще?

Что ж, как говорят в гангстерских фильмах, «все чисто». Теперь остается лишь купить билет на самолет и взять напрокат машину, чтобы доехать до виллы.

Тем же вечером Джун позвонила мистеру Майлзу, и он не слишком обрадовался, узнав, что ей нужны два свободных дня.

— — Вы ведь только недавно приступили к работе! — раздраженно заметил он. — Надеюсь, вы не заболели?

Джун так и подмывало солгать, но она сказала правду:

— Нет, сэр, не заболела. Это.., это семейное дело. К сожалению, кроме меня, им заняться некому.

Мистер Майлз помолчал, и Джун представила, как скорбно поджаты его губы.

— Два дня, говорите? — отозвался он наконец.

— Два дня! — горячо подтвердила Джун и облегченно вздохнула, получив согласие.

Купив билет на самолет, она позвонила матери и предупредила, что возвращается во Францию, но не объяснила зачем. Объяснения подождут. И все оставшееся до рейса время Джун промучилась сомнениями, верно ли поступила и захочет ли графиня вообще разговаривать с ней.

В Ницце Джун ждал неприятный сюрприз: в связи с наплывом туристов оказалось, что взять напрокат машину невозможно. Пришлось довольствоваться такси, да еще всю дорогу волноваться, хватит ли денег оплатить дорогу до виллы.

Денег в конце концов хватило, но куда сложнее оказалось уже по приезде объяснить таксисту, что он должен подождать. Джун судорожно подыскивала французские слова, когда услышала за спиной стук копыт. Она нервно оглянулась — и вздохнула с облегчением, увидев Софи. Девушка направила лошадь прямо к ней, и лицо ее выражало искреннее удивление.

— Джун! — воскликнула она и, спрыгнув на землю, звонко расцеловала гостью в обе щеки. — Что ты здесь делаешь? А где папа?