ее актерские данные. Что называется, Оскар в этом году опять ушел не в те руки. Нет, это все не то. Вроде только пообщался, а внутри какое-то гадкое чувство осталось. Будем искать для тети Маши другую невестку.

Наконец я добрался до конюшни. Прислушался — тишина. Медленно и осторожно пробрался внутрь.

Васька встретил меня насмешливым взглядом змеиных глаз. Будто бы знал, откуда я явился только что. Да нет, быть не может. Я прижал палец ко рту.

— Тихо, сейчас немного прогуляемся. Ты же не против?

В ответ он легко фыркнул. Еще бы, когда Васька отказывался от прогулки?

—Сегодня, я покажу тебе свой мир, — сказал я, пренебрегая чисткой и сразу седлая кьярда. Времени оставалось в обрез. — И еще нам надо кое-кого спасти.

—С-с-спас-с-сти, — согласно тряхнул головой Васька.

Напоследок я обмотал копыта кьярда тряпками, чтобы он шел еще тише. Спасибо Фенимору Куперу. А еще говорят, что книжки ничему не учат.

Мы с Васькой выбрались на нашу открытую «бочку». Миша молодец. Помимо того, что он довольно быстро починил конюшню, так оставшийся лес пустил на укрепления ограждений. Хотя, вряд ли кьярда можно этим удержать.

Мои руки взметнулись вверх, быстро формируя образ Компаса. Перед глазами встала картинка того самого спецучреждения. Мое транспортное средство прекрасно активировало навигатор, повернувшись в ту сторону, куда следовало двигаться.

Я тяжело вздохнул и кивнул. Даже говорить ничего не пришлось. Кьярд разбежался и взмыл в воздух, направляясь к цели.

Флюгегехаймен — слово, после выхода фильма «Евротур», ставшее мемом. Обозначает большое механическое устройство для противоестественного сексуального удовлетворения.

Глава 12

Картина с воздуха представлялась странная, сюрреалистичная. Огромный темный кусок (все-таки с освещением в Петербурге было довольно скромно) утонул в свете многочисленных огней. И это ведь не какая-то Москва — всего лишь Самара.

Наиболее освещенными участками являлись приграничные пункты, что с нашей, что с противоположной стороны. Помимо этого, вдоль набережной патрулировали конные разъезды со странными людьми без всяких знаков отличий. Хотя я знал, кем являются странные люди — Вестниками. Это мне поведал Горчаков, который много чего интересного рассказывал. А сам, в свою очередь, черпал информацию от отца.

После разрушения стены Вестники являли собой самый главный оборонительный рубеж. Я только примерно представлял как работает их дар. Но если вкратце, то предсказатели настраивались на все, что может причинить нам вред. И именно в случае возникновения угрозы их способности срабатывали. Благо, пока и «застенные партнеры», и маги вели себя на удивление адекватно. Хотя я понимал: надеяться на мир во всем мире — глупо.

После появления квадрокоптеров, которые собирали информацию, в «схеме настройки» Вестников появился еще один пункт — разведчики. К примеру, последние несколько дней ни одного вторженца в небе замечено не было. Хотя, наверное, дело в том, что правительство застенцев само создало над Петербургом беспилотную зону и сбивало тех, кто в нее попадал. Я бы ввел еще конские штрафы и уголовные сроки. Глядишь, зевак бы поубавилось.

Что меня удивило именно сейчас — это несколько огромных телевизоров, установленных напротив каждого магического блок-поста. Забавно, учитывая тот факт, что, к примеру, с набережной эту громадину, воткнутую прямо посреди Волгина, не видно. Упор, вероятно, делался на военных.

Транслировали боевую мощь нашей армии. Вот на экране едут могущественные бронированные машины (судя по разноцветной краске, снятые с состязаний по танковому биатлону), следом летят могущественные истребители, а могущественные ракеты разрушают могущественные здания в дофигиллиард этажей. Что называется — только попробуйте усомниться в нашем миролюбии, мигом умоетесь кровью.

На мой взгляд — глупо. Лучше бы показывали все то, что мы смогли построить в двадцатом веке. А там есть, что показать. Небоскреб Бурдж-Халифа, солнечная электростанция Bhalda Solar Park в Индии, площадью в шесть гектаров, да хотя бы какую-нибудь сложную нейрохирургическую операцию, где восстанавливают то, что, казалось бы, восстановить нельзя. Для имперского Петербурга подобное и стало б магией.

Из вариантов — напугать или удивить, я всегда выбираю второе. Но это я, глупый пацан-лицеист, а там сидят седые умудренные старцы. Иногда лысые от обилия умственной деятельности или переизбытка тестостерона. Вот только такие обычно и начинают все войны.

Однако сейчас это все меня не касалось. Компас направлял кьярда в ночное небо. Его копыта месили воздух словно мерзлую сухую землю, мышцы перекатывались буграми, а вытянутая морда испускала клубы пара.

Но и мне пришлось поработать. Пусть в ночном небе нас вряд ли можно было разглядеть, но рисковать не хотелось.

Озябшими от холода пальцами я соткал форму Невидимости. Не просто заклинания: для меня это был определенный вызов себе самому. Второй ранг. То, что называли Высшей магией.

Силы стали заполнять форму стремительно. На первый взгляд — даже слишком. В какой-то момент я испугался, что сейчас опустошусь и рухну камнем вниз.

Васька на ходу обернулся, почувствовав мое состояние. Интересно, что бы он мог сделать? Попытаться ухватить своими острыми, явно не предназначенными для спасения, зубами? Ну, здорово. Если б не разбился, то истек бы кровью.

Однако сил хватило, чтобы заполнить форму больше, чем наполовину. Тогда я перестал перекачивать дар и «закрыл» заклинание. Не знаю, сработало ли. К примеру, я по-прежнему лицезрел массивный круп Васьки. Правда, и заклинание я кастовал на нас двоих. Поэтому, возможно, все в пределах нормы. По крайней мере, сила из формы медленно исчезала, как вода на раскаленном железе. Значит, на что-то она тратится.

Так или иначе, но мы без всяких препятствий преодолели границу. А уже ближе к началу Московского шоссе я и вовсе разрушил форму Невидимости. Дальше она нам ни к чему.

Поток силы, которая вернулась, заставил приятно поежиться и приободриться. Это даже лучше, чем тысяча, случайно найденная в зимнем пуховике. Словно долгое время дремал, а потом внезапно проснулся, бодрый и отдохнувший.

Я с любопытством наблюдал, как мимо проносится мой родной город. Сейчас я смотрел на него с некой грустью, понимая, что разрушаю очередной, может быть, самый главный мостик для возврата обратно. Был ли у меня выбор? Умные люди говорят, что выбор есть всегда. Проблема явно в том, что я недостаточно умен. Или просто не хочу искать другой выход.

Кьярд шел как хорошая иномарка, соблюдающая скоростной городской режим. В этом были как плюсы, так и минусы. К примеру, двигались мы значительно быстрее самых резвых автомобилей. На небесах дороги отсутствуют. Но чего здесь оказалось в избытке —